[Ловец Дождя]

Недавно умер Адам Адамович. В Bethesda Softworks он работал над концептами к третьему Фоллу и последним двум TES.
В его память Bethesda выложила дохрениллион его работ.
Думаю многим будет интересно посмотреть.
Ссылка

@темы: ссылки, fallout3

---

Найдено на просторах YouTube

[Alex Silent]

Сериал, сделанный поклонниками Fallout. На данный момент - 5 серий и всё ещё снимается. Посмотрите и удивитесь как здорово одеты актёры, сделаны декорации и, в принципе всё снято. На английском.

@темы: видео

---

Демоны на острие иглы.

[Rina_Nettle]

Демоны на острие иглы
Автор: Rina_Nettle
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: жКурьер, Вульпес Инкульта
Жанр: AU
Размер: макси
Статус: в работе (свежее продолжение вплоть до 20 главы в моем дневнике)

Главы 9-10.

Глава 9.
Приемный день.

Рэй появилась в «Топс» спустя двое суток, поздним вечером среды. Как и говорил фрументарий, его агент незамедлительно поспешил представиться девушке, едва та успела войти в фойе казино. Алерио – молодой, но уже лысеющий мужчина, полноватый, довольно безобидный на вид: ничто не выдавало в нем опасного, закаленного в боях воина. Легкий южный акцент тоже способствовал формированию окончательного впечатления: не легионер, просто коллаборационист из местных. С наверняка иллюзорными представлениями о собственной значимости вкупе с восторгами экзальтированного фанатика. Говорил скомкано, сбивчиво, словно не вполне удачно следуя пунктам заранее заготовленной речи. В поведении агента проскальзывало нервозное подавленное раздражение, которое он не решался высказывать в открытую: не удивительно – Рэй задержалась на значительный срок без всяких предупреждений. Похоже, Алерио все двое суток проторчал здесь, ожидая ее прибытия, и эта задержка вполне могла сбить какие-то его планы. Впрочем, угрызений совести по этому поводу Рэй не испытывала.
Взамен ее прежней комнаты курьеру предложили другие апартаменты – увы, не за счет легиона, но по более сходной цене, чем предыдущее жилье. Номер почти вдвое меньше старого, без окон, но с широкой кроватью и чистым, исправным санузлом. Крошечная кухня оборудована в углу – плитка, жестяная кастрюля и чайник. Письменный стол с компьютерным терминалом. Еще один немаловажный аспект нового места обитания – потайной сейф в стене.
«Отсюда будешь получать приказы, снаряжение, деньги. Срочные распоряжения - только лично», - дал краткие указания Алерио по поводу тайника. Легион внедрился глубже, чем могла представить Рэй – как оказалось, помимо обслуживающего персонала комнат, в «Топс» работал еще один связной: крупье в казино. Резервный вариант для срочной связи прямо под носом у Председателей. Четвертый стол, всего-то и нужно – сделать ставку; а далее запрос пойдет по отлаженному каналу. Черное – «есть информация или вопросы по заданию», красное – «есть не терпящая отлагательств информация», зеро – «дело плохо, вплоть до угрозы для жизни, требуется немедленное вмешательство на месте». Простой, не вызывающий подозрений код – в казино ежедневно делаются сотни, тысячи ставок, но не все из них имеют смысл и приносят результат. На вопрос, если ли подобные связные в оплотах других группировок Стрипа, Алерио лишь загадочно ухмыльнулся. По всей видимости, Рэй доверяли далеко не все, а, возможно, агент не располагал этими сведениями сам.
Курьеру не нравилась манера общения этого человека. Его подчеркнутое восхищение легионом, озвучиваемое по любому поводу, его полная самолюбования бравада, перемежаемая восхвалениями Цезаря - Сына Марса и презрительными плевками в сторону политики Хауса и НКР. Мимикой он пытался имитировать Инкульту – в какой-то мере это ему даже удавалось, но картинная сдержанность и нарочитая плавность речи смотрелись скорее удачной пародией, шаржем на главу фрументариев. Рэй почувствовала омерзение, когда мужчина, выразительно изогнув брови, коснулся ее руки, с заговорщицким видом вкладывая в ее ладонь липкими от пота пальцами платиновую фишку. Посередине чипа небольшая вмятина с выглядывающими ребрами микросхем превратилась в мешанину осколков нежной электроники. Хаус не обрадуется фишке в таком состоянии; курьер сомневалась, что чип вообще подлежит восстановлению. В любом случае, ее задание выполнено, деньги полагаются по праву.
Не затягивая, в «Лаки 38» курьер отправилась тем же вечером. Правитель Вегаса воспринял недобрые вести гораздо спокойнее, чем предполагала курьер. Несмотря на досаду от поврежденного товара, Хаус выплатил девушке всю сумму, без удержек, дав понять, что их сотрудничество не закончено. Она нужна Хаусу, нужна для каких-то неведомых целей, которые пока не могла разгадать. Очевидно, роботы не решают всех его проблем, особенно за пределами Стрипа; что ж, Рэй это только на руку. Хаус платит крышки за мелкие поручения, легион снабжает ауреями за сведения о мелких поручениях Хауса: все довольны, особенно курьер. Плюс в баре полно нетронутой выпивки - в прошлый раз секьюритроны попустительски отнеслись к тому, что Рэй закинула в рюкзак пару бутылок ядерки со стеллажей. И в этот раз она намеревалась поступить так же. Огромный небоскреб пустует без хозяина, вещи на местах, идеальный порядок в помещениях, все выглядит нетронутым, будто казино закрылось всего на сутки. Если бы не толстый, равномерный слой серой пыли, однородным плотным одеялом покрывающий все горизонтальные поверхности внутри здания - словно пепельный снег. Хаусу все равно. Искусственный интеллект, суперкомпьютер или еще один секьюритрон – кто бы он ни был, ему уже безразличны мирские блага, но не безразлична собственная безопасность. Пустое казино без единого человека – то ли довоенный памятник, музей, то ли могильник истории; как только Рэй покинет его после второго визита, двери вполне могут закрыться еще на двести лет. Или навсегда.
Хаус не нравился ей, не нравились его цели, шедшие вразрез с ее представлениями о перспективах в собственном будущем. Если в легионе у нее имелись шансы выбиться в дамки, то эта плоская проекция на мутно-зеленом экране однозначно дала ей понять отведенную роль: инструмент, орудие – не так уж много отличий от его покорных механических слуг. Статичность без права что-либо изменить, холодным железом застывшая в непоколебимой прочности и твердости веков. Эта добыча ей не по зубам, потому что металл не кровоточит, у него нет слабых мест, чтобы нанести защитный контрудар, а ржавчина подточит его очень не скоро. Пытаться диктовать свои условия Хаусу было столь же глупо, как угрожать бейсбольной битой динозавру в Новаке. Охотиться здесь не на что: мертвое железо и сухая пыль. Железо, пыль и пепел…


Новый номер в «Топс» обладал хорошей звукоизоляцией. Ровная кровать, добротное постельное белье. Впрочем, даже все вышеперечисленные удобства не способствовали спокойному, крепкому сну, когда некто уже на протяжении нескольких минут деликатно, но с завидной настойчивостью стучался в дверь.
С неохотой Рэй выбралась из постели, зевая. Неуклюже пошатываясь спросонья, натянула брюки, босиком прошла к двери, скрыто прижимая к тыльной стороне запястья тонкий стилет – единственное оружие, которое удалось незаметно пронести в казино. В прошлый раз лезвие не выручило ее, лишь распоров кожу по кости ключицы противника – ошибка принята к сведению, повтора не будет. Сейчас Рэй сожалела, что не сошлась в ценовых предпочтениях с торговцем у входа на Стрип - миниатюрный пистолет с глушителем придал бы ей куда больше уверенности.
Впрочем, оружие ей не понадобилось: за дверью оказалась вполне безобидная на вид пожилая женщина с большим свертком в руках.
- Ну, наконец-то, дорогуша! – ворчливо пробурчала она вместо приветствия. Отстранив Рэй, женщина бесцеремонно прошла в комнату и, опустив сверток на стол, начала сноровисто развязывать стягивающие его бечевки. Курьер удивленно хмыкнула, вздернув бровь и проводив тяжелым взглядом исподлобья раннюю гостью. Препятствовать ей не стала, с ленцой отодвинувшись в сторону под активным напором деловитой старушки. Прислонившись спиной к двери и скрестив на груди руки, девушка молча наблюдала за действиями посетительницы, все еще довольно плохо соображая после сна.
- Ты, вообще, кто? – нахмурившись, хрипло спросила курьер, решив внести ясность в ситуацию. Первой мыслью проскользнуло, что по очередному, доселе скрытому от нее плану Инкульты, эта дама отныне должна делить с ней комнату. Новый связной или, что еще хуже, напарник на задании «отнеси мистеру Хаусу корзинку пирожков от Последователей Апокалипсиса».
- Я – Маргарет, - последовал исчерпывающий ответ от визитерши. Курьер со вздохом плотнее прижала к груди переплетенные руки, всерьез подумывая, не выставить ли даму взашей за дверь. Впрочем, гостья не теряла времени даром и, наконец, распаковала свой куль… До настоящего момента Рэй самоуверенно полагала, что немногое в этой жизни способно ее удивить; но тут женщина развернула скатку и встряхнула на вытянутых руках перед собой длинное бледно-фисташковое полотно, оказавшееся платьем. Любовно огладив ладонью складчатую ткань, гостья с гордостью воззрилась на курьера.
- Раздевайся, будем снимать мерки.
- Что… какого черта? – заикаясь, вымолвила Рэй. Голос дрогнул, против желания срываясь на сдавленный фальцет. Смутившись, девушка глухо прокашлялась, но визитерша лишь демонстративно закатила глаза:
- У тебя кавалер так любит внезапные сюрпризы? Мне велено подогнать платье под твой размер к завтрашнему вечеру, а это просто сумасшедшие сроки - поэтому давай, раздевайся. Мне уплачено за скорость работы, а не за треп языком.
Рэй нахмурилась, внезапно осознав, откуда растут ноги у всей этой истории.
- Это, кхм, мистер Фокс тебя прислал?
- Везет тебе, девочка, если ты еще гадаешь, который из поклонников меня прислал, - проворчала женщина, рассортировывая на столе булавки. – Имени не сказал, но парень приметный, видный. Да и времени зря не теряет: сам платье выбрал, все пожелания сообщил, фигуру твою описал, все у него четко и по делу, да и платит сразу, без всяких вывертов.
Курьер воззрилась на женщину с долей священного ужаса – глава фрументариев легиона, выбирающий для нее модель платья на вечер? Возможно, Инкульта непричастен, но кто тогда: не довольный имиджем своего агента Хаус, воспылавший внезапной страстью к курьеру толстяк Алерио, посол НКР Крокер, одаривший ее зеленым платьем в качестве эдакого зашифрованного предостережения «мы знаем о тебе все»? Что может быть нелепее… предположения, одно безумнее другого. Оставался еще Франт, пытающийся ухлестывать за ней еще со времен своей бытности правой рукой Бенни...
- Брюнет, из Председателей, чуть старше сорока, - начала описывать Рэй мужчину, пытаясь припомнить характерные черты, но ничего, кроме масляной улыбки и обилия бриолина в голову не шло.
Портниха покачала головой.
- Мимо, дорогуша, мимо. Молодой парень был, голубоглазый, стриженый коротко – точно не из этих пижонов Бенни. И держится важно: серьезный такой, самоуверенный. Голос высоковат для мужика-то, но когда говорит – спорить с ним совсем не хочется. Ну, давай, поворачивайся… да не через ноги, через голову надевай, дуреха!
Рэй кое-как натянула платье. Элегантное, но строгое: рукава до локтей, высокий, по самое горло ворот, юбка вразлет закрывает колени. Мягкая, приятная на ощупь ткань, почти невесомая после кожаной брони. Непривычная, не защищающая... Курьер оправила подол, скованно разглядывая пышные складки юбки, портниха тут же засуетилась вокруг, делая наметки по фигуре.
- Слишком строгое ведь платье-то, все прелести прикрыты - застегнута по самую шею. Ревнивый он у тебя, своего не упустит… хотя чего ж не ревновать-то с таким количеством соперников? Ну этот хоть при деньгах, раз подарки такие делает, - пробормотала женщина под нос, втыкая в боковой шов булавки. - Из Омерты ведь, поди?
- Болтаешь слишком много: сама говорила, что тебе за это не платят, - отрезала Рэй, вытягивая вперед руки. Женщина фыркнула, уязвленная в лучших чувствах, и демонстративно замолкла, обиженно поджав губы.
Всего через пару минут примерка была закончена. Портниха помогла девушке выбраться из платья; пару раз булавки все же оцарапали кожу – Рэй со свистом шипела при каждом уколе.
- Завтра после полудня принесу, - коротко пообещала гостья, аккуратно упаковывая наряд обратно в сверток. Курьер с облегчением выпроводила ее, не прощаясь.
Часы на пип-бое показывали половину девятого; девушка намеревалась отоспаться до полудня, но в голове метались мысли – беспокойные, зудящие, неугомонные, словно стая блох на кротокрысе.
Значит, все-таки Инкульта. Зачем ему это? Попытка извиниться за произошедшее в Нельсоне или просто способ ухаживания? Бред… Она не привыкла получать подарки, тем более подарки от мужчин. В лучшем случае - пара лишних патронов в пачке: исключительно потому, что у торговца сегодня хорошее настроение.
Рэй ощущала себя на редкость глупо, изо всех сил удерживая под контролем наползающую на лицо идиотскую улыбку. Сюрприз оказался действительно приятным, как и подчеркнутое внимание со стороны легионера… Со стороны Вульпеса: пора привыкать к его имени.
И все же, шпион мог руководствоваться банальным прагматизмом - самой девушке и в голову не пришло бы надеть на встречу с Последователями что-то иное, нежели свою привычную броню с портупеей. Пожалуй, фрументарий был прав: на Стрипе человек в изрезанной вареной кожанке только привлекает ненужное внимание. С моделью платья он тоже не промахнулся – в длинных рукавах и пышном колоколе юбки оружие не так заметно, хотя отсутствие намека на декольте все же отдавало излишним пуританством.
Рано радуешься, Рэйчел Флинт - этот человек всего лишь хорошо играет роль и поддерживает легенду - не стоит искать в его поступках что-то личное.
Сон курьера не продлился долго; посещение портнихи оказалось далеко не последним визитом в это утро. Очередная гостья оказалась моложе лет на двадцать и на порядок скованнее и застенчивее предыдущей.
- Доброй утро, мисс Флинт. Меня… меня зовут Эмили Ортал, - представилась худенькая девушка в громоздких роговых очках. Рэй лениво прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди и зевая во весь рот. Что на этот раз – хрустальные туфельки или бриллиантовое колье?
- Я от Последователей Апокалипсиса, - понизив голос, осторожно пояснила девушка, будто опасаясь, что разговор могут подслушивать. Поправив очки, она подслеповато прищурилась и оглядела пустой коридор за своей спиной, затем вежливо поинтересовалась: - Могу я войти? Всего на пару слов.
Рэй молча распахнула дверь, пропуская гостью в комнату. Эмили устроилась в единственном кресле, боязливо ссутулившись и плотно зажав ладони меж сомкнутых коленей. Долгое время не решалась заговорить, словно пугаясь уже того факта, что посмела появиться в этой комнате.
Если бы не прерванный сон, курьера могли бы даже позабавить эти игры в конспирацию, но после повторного пробуждения ее гостеприимный настрой стремился к радушному дружелюбию оголодавшего когтя смерти. Рэй присела на край стола и вытащила пачку сигарет, предложила гостье – та отрицательно помотала головой.
- Итак? – с наслаждением втягивая в легкие первую порцию дыма, подтолкнула ее к диалогу курьер. Эмили вздохнула - случайно глотнув дыма, коротко закашлялась, приложив кулак к губам. Наконец, набравшись смелости, она перешла к делу:
- Я буду говорить прямо, мисс Флинт. Мы не в курсе, какого рода отношения связывают вас с мистером Фоксом… - девушка затравленно, исподлобья бросила взгляд на Рэй, будто сказала нечто оскорбительное, и затем уверенно завершила фразу: - Но мы хотели бы предложить вам сотрудничать напрямую. Без посредников.
Рэй недоуменно вздернула левую бровь и сдержанно стряхнула пепел в ожидании продолжения.
- Платить мы можем крышками, сколько скажете, - быстро сообразив, среагировала Эмили на невысказанный вопрос.
К изогнутой брови пополз краешек губ. Новая затяжка, чуть слышное потрескивание тлеющих искр на кончике сигареты. Последователь Апокалипсиса растерянно развела руками:
- Еще мы можем отдавать вам медицинские препараты, но их у нас и так немного… Мы давно пытались получить какую-нибудь информацию о мистере Хаусе, это стало бы настоящим прорывом в моей работе, ведь вы беспрепятственно можете входить в «Лаки 38»! Если бы вы только смогли установить жучок в его сеть… - умоляюще простонала Эмили. - Мы не пожалеем денег!
Заметив, что ухмылка не исчезает с лица курьера, девушка добавила, окончательно стушевавшись:
- Медикаментов тоже… не пожалеем…
Рэй молчала, медленно втягивая дым и пытаясь выиграть время на обдумывание ситуации. Последователи и правда полагают, что курьер входит в казино Хауса, словно к себе домой, пользуется ванной комнатой старого параноика и имеет неограниченный открытый доступ к его терминалам? Хозяин Стрипа слишком осторожен: казино за двести лет открывалось лишь дважды, оба раза почему-то перед ней, Рэйчел Флинт, но эти два посещения имели под собой веские причины, а не задумывались как экскурсионно-ознакомительная прогулка. Вход в «Лаки 38» закрыт для нее без серьезного на то повода, но вот Последователем об этом знать совсем не обязательно.
Резко оттолкнувшись ладонью от края стола, курьер спрыгнула на пол и быстро пересекла комнату. Недвусмысленно приоткрыла перед гостьей дверь.
- Увы, мисс… - Рэй внезапно осознала, что имя девушки напрочь вылетело из головы. – Предложение меня не интересует. И медикаменты тоже.
Эмили жалобно, почти умоляюще искала понимания на лице курьера, та спокойно и бесстрастно ожидала, пока девушка подойдет к двери.
Потеряв всякую надежду после затянувшегося молчания, гостья тихонько вздохнула, плечи обреченно поникли; поднявшись с кресла, она поплелась к выходу. Задумавшись на мгновение, замедлила шаг и вытащила небольшой прямоугольный прибор из кармана.
- Я все же оставлю жучок, если вы вдруг передумаете, - с надеждой произнесла Последовательница. Тонкие бледные пальцы, явно не приспособленные к грубой работе, опустили темную коробочку на стол. Последняя попытка перед тем, как перешагнуть порог - горячо, заискивающе она пыталась убедить:
- Всего-то и нужно: подключить его к любому терминалу в казино «Лаки», и я начну принимать данные, Хаус не должен заметить вторжение, я гарантирую!
Рэй вздохнула. Столь отчаянные мольбы девушки выглядели, по меньшей мере, странно.
Поколебавшись, курьер вновь прикрыла дверь и сделала шаг к столу, лишь мельком покосившись на черный прибор. Затушила сигарету в пепельнице. Несколько секунд рассматривала мерцающий крошечными искрами комочек серого пепла; невесомые белесые чешуйки медленно осыпались на закопченный металл.
Можно было заранее предположить, что Последователи захотят избежать такого неприятного делителя в уравнении взаимодействия, как «мистер Фокс». Куда проще работать с курьером напрямую, без посредников с сомнительной репутацией. Всего лишь выгодное предложение, сделка, которая, в сущности, могла бы заинтересовать Рэй, если бы обозначенные условия не звучали столь размазано, несерьезно: почти оскорбительно. Последователи имели обширную, хорошо налаженную сеть по всему юго-западу, доступ к ресурсам которой более чем интересовал человека такого рода деятельности, как курьер. Они могли бы договориться. Разумеется, не в такой обстановке и не на таких наивных обязательствах.
Не то место, не то время, не тот посыльный и уж совсем не те условия, каких Рэй могла бы ожидать от этой организации. Эти ребята принимают ее за дуру? И, в самом деле, она не сумасшедшая, чтобы отказываться от текущего посредничества Инкульты и творить дела поверх его головы, а уж тем более приплетать заманчивые перспективы совместных проектов с Последователями к поручению Цезаря.
Рэй мягко сжала между пальцев нижнюю губу, в задумчивости не сводя взгляд с погасшей сигареты на столе перед собой. Она ждала этого визита много позже – в любом случае, после обозначенной встречи вечером грядущей пятницы - когда Последователи прощупают почву и смогут играть более уверенно. Пока это предложение выглядело издевательством над ней самой: ее интеллектом, способностями и честью наемника. Неожиданно Рэй распрямилась, впившись внимательным взглядом в лицо юной девушки, с трепетом ожидающей окончательного вердикта.
- Вы ведь здесь по своей собственной инициативе, - имя щелкнуло в памяти, - не так ли, Эмили? Не обговорили вопрос со старшими, придя сюда?
Девушка отвела глаза. Помедлив пару секунд, обреченно кивнула, окончательно пав духом. Затем с затаенной надеждой, украдкой вновь взглянула на курьера, словно нашкодивший ребенок, безмолвно умоляющий, чтобы родители не узнали о его поступке.
Рэй автоматически отодвинула в сторону пепельницу, убирая ее из поля зрения, и сложила руки на груди, задумчиво постукивая пальцами по согнутому локтю. Будто в поисках решения перевела взгляд на ЭД-Э, мирно зависшего в углу под потолком. Робот не выказывал никаких признаков активности – в таких делах он не помощник.
- Хорошо. Я посмотрю, что смогу сделать, - наконец, приняла решение Рэй.
Глаза Эмили просияли, она с восторгом глядела на курьера, расплывшись в по-детски счастливой улыбке. Рэй поумерила ее ликование:
- Не обещаю, что это случится скоро. И случится ли вообще. Но жучок я возьму.
- Спасибо! Я заплачу за любые сведения, я обещаю! Когда Фаркас увидит результат, я…
- Хватит, - устало прервала курьер, раздраженно вскинув открытую ладонь. От этого щебетания у нее начинали ныть виски. Довольно посетителей на сегодня, выдерживаемый лимит и без того превышен – Рэй не любила людей; в особенности тех, кто назойливо нарушал ее сон. Когда за девушкой закрылась дверь, Рэй готова была забаррикадировать вход кроватью и накрыть столом для надежности.
К несчастью, курьер не подозревала, что действительно неприятные визиты только ожидали впереди.


Рэй озадаченно почесала отверткой шрам за правым ухом. Мышцы спины натужно ныли от непривычного, согнутого положения над письменным столом. Вытянув вперед руки и вдавив позвоночник в спинку стула, девушка с хрустом потянулась, затем снова вернулась к работе.
Аккуратно снятая крышка жучка и отсоединенный дистанционный передатчик лежали на столе поодаль, а Рэй увлеченно копалась внутри прибора, с хирургической точностью растаскивая в стороны детали. На терминале, к сожалению, отсутствовало программное обеспечение, а конструктивно применимое к препарированию жучка Последователей техническое снаряжение курьера ограничивалось набором отверток, пинцетом и подключенными к пип-бою контактами щупов и клемм. При всей скудности оборудования, исследовательский интерес и скука все же сподвигли курьера разобрать передатчик на составляющие. Девушка не переставала восхищаться ювелирной работой с микросхемой и с восторгом разглядывала не виденный ранее, совсем крошечный энергоэлемент.
Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть так, что зажатый пинцетом проводок контакта чуть не разорвал пайку. Рэй тихо выругалась и отложила инструменты. Девушку охватило малодушное, ребячливое желание затаиться, не отвечать, пока очередной визитер не уйдет от двери.
Стук повторился: громче, настойчивей, требовательнее. Рэй обреченно откинулась на стуле и прокричала в потолок:
- Ну, кто там еще?
Из-за двери приглушенный мужской голос официозно сообщил:
- Лейтенант Коул, департамент военной пропаганды Новой Калифорнийской Республики.
Глаза Рэй округлились, и она мигом прекратила раскачивать стул. Помянув недобрым словом мать лейтенанта Коула, курьер схватила нож и вжалась в стену у двери. Сердце билось у самого горла; сейчас она проклинала легионеров за то, что предоставили ей комнату без окон – никаких путей к отступлению. Клетка.
- Я хотел бы поговорить с вами, мисс Флинт, - спокойно настаивал мужчина за дверью.
Распахнуть дверь и всадить стилет в горло без предупреждения. Потом – бежать к чертям отсюда. Только вот после подобной выходки у нее на хвосте повиснут не только республиканцы, но и разъяренный Инкульта. А против двух таких противников курьеру в одиночку долго не продержаться, и недели не пройдет – а такой короткий срок жизни девушку не устраивал. Так, что там пояснял Алерио на случай опасности – фишка на 30? Или на зеро? Доберется ли она вообще до казино?
Стук повторился.
- Откройте, мисс Флинт. Я не вооружен, это всего лишь дружеская беседа, - увещевал ее лейтенант НКР.
Ага, как же: не вооружен – это еще не значит, что он не мастер контактного боя. Впрочем, у Рэй не оставалось иного выхода, кроме как сделать хорошую мину при плохой игре. Аккуратно переложив детали разобранного жучка в ящик стола и зажав в ладони стилет, сейчас кажущийся столь жалким и бесполезным, девушка провернула щеколду замка и отступила на несколько шагов вглубь комнаты.
- Добрый вечер, мисс, - темнокожий мужчина галантно приподнял военный берет на полдюйма. Странный, неуклюжий жест, да и сам республиканец казался довольно неловким и несуразным, словно набитый тряпками игрушечный медведь. Форма офицера НКР скрывала кряжистое, полное тело.
«Не чемпион ближнего боя», - с облегчением подумала Рэй. – «И даже не начинающий боец. Вообще не боец - кабинетная крыса республиканцев, каких полно в штабе на Стрипе. Тем опаснее общение с ним».
В руках лейтенант держал объемистый портфель. Испросив взглядом приглашения и получив согласный кивок, мужчина опустился в шаткое кресло с цветастой обивкой, зажав портфель между своим боком и подлокотником. Рэй переставила стул и села у смежной боковины письменного стола, подальше от посетителя, так, чтобы закрытая часть металлической юбки отгораживала ее от посланника. На всякий случай.
Рука все еще нервно сжимала нож наготове.
Республиканец покосился на оборудованную в углу кухню, явно раздумывая, не попросить ли у хозяйки стакан воды, но решил не нервировать лишний раз и без того напряженную до предела девушку.
- Итак, мисс Флинт, я надеюсь, что не задержу вас надолго. Меня зовут Джеральд Коул, департамент пропаганды, как я уже и говорил. Чудесно, что у вас нашлось время для беседы…
"Департамент пропаганды". Рэй определенно не нравилось это название, не может целый отдел заниматься рисованием агитплакатов! За этой вывеской явно скрывается нечто большее, но курьеру не очень-то хотелось задумывать, что именно это за контора.
- Ближе к делу, - прервала нкровца девушка, сжав губы в тонкую линию. Коул прекратил изображать успокаивающее благодушие, коротко откашлялся, и слова его зазвучали в куда более серьезном тоне.
- Ни для кого не секрет, мисс Флинт, что после официально засвидетельствованной тесной дружбы с мистером Хаусом, для нашей разведки вы представляете немалый интерес.
Сердце девушки пропустило удар – худшие опасения подтвердились. «Ни для кого не секрет», как же! Для нее, к примеру, это новость дня. Только без паники…
Рэй с деланным равнодушием почесала бровь и склонила голову на бок, терпеливо ожидая продолжения. В конце концов, если речь пойдет о Хаусе, а не о лагере в Примме, то у нее есть все шансы выкрутиться, изображая дурочку. Она всего лишь пешка в игре сильных мира сего.
Лейтенант сцепил пальцы в замок и опустил ладони на колени, на несколько секунд полностью сосредоточив внимание на собственных руках - казалось, давал девушке время вернуть самоконтроль и обдумать тактику. После паузы он продолжил со вздохом, но эта фраза стала для Рэй сравнима с резким ударом под ребра:
- В ходе наших наблюдений мы заметили, что в силу неизвестных нам обстоятельств, вы, мисс Флинт, стали вхожи в высшие круги командования легиона.
Прерывая заранее готовые вырваться у Рэй оправдания и комментарии, Коул упредительно поднял ладонь:
- Не стоит, мисс Флинт, речь сейчас не о ваших прошлых делах с легионом, а о наших с вами будущих. Мы готовы сделать лично вам заманчивое предложение. Настолько заманчивое, что от него сложно будет отказаться.
Лейтенант почти дружелюбно подмигнул, и неторопливо извлек из портфеля довольно тяжелую на вид ядерную батарею.
- Вы ведь курьер «Мохавиан Экспресс», насколько я знаю? – поинтересовался темнокожий мужчина, осторожно опуская батарею на стол перед Рэй. – У нас есть частное предложение: доставить этот предмет в палатку Цезаря. Плата – пятьдесят тысяч долларов. Десять тысяч – авансом. И квитанцию о доставке можете не подписывать у получателя.
На несколько секунд курьер потеряла дар речи, тупо уставившись на лежащую перед ней коробку. Мышцы закаменели, а зрачки заметно расширились от ужаса. Вляпалась – это еще мало сказано…
Рэй встала со стула.
Нервно прошлась по комнате, держась как можно дальше от серебристо-синей батареи с ржавыми клеммами на крышке. Этот республиканец догадался протащить в казино бомбу, замаскированную под довоенный источник питания? Курьер не доверяла взрывчатке, а мысль, что перед ней лежит упаковка пластида, способная в щебенку разнести пару этажей «Топс», вызывала ощутимый дискомфорт.
Твою ж мать, надо было все-таки всадить ему нож в шею и бежать без раздумий. Потирая пальцами нахмуренные брови, курьер быстро шагала от стены до стены, словно запертый зверь в клетке. Пятьдесят тысяч долларов… это двадцать тысяч крышек… твою ж мать… Интересно, она в силах унести столько - элементарно приподнять свой гонорар с земли и закинуть за плечо?
- Вы вправе отказаться, мисс Флинт, - невзначай заметил посланник, разглядывая собственные ногти и деликатно не обращая внимания на беспокойные метания Рэй. – Если вы не уверены в исходе операции, мы может забыть о нашей встрече и об этом разговоре: беседа пройдет без последствий, уверяю вас. Мы не можем рисковать.
Уж конечно, забудут они… вряд ли «департамент пропаганды» что-то столь легко забывает, а рисковать они действительно не могут, оставляя в живых несговорчивых свидетелей своей деятельности. Рэй вздохнула, закатив глаза к потолку. Положив руки на ремень брюк, несколько раз качнулась на пятках вперед-назад. Опомнившись, метнула опасливый взгляд на сохраняющего спокойствие визитера – негоже так выдавать свои эмоции, но на месте усидеть она не могла. Еще несколько шагов по комнате… Двадцать тысяч крышек!
- Слушайте, лейтенант, - курьер неожиданно остановилась и направила указательный палец в сторону гостя, - я сейчас не говорю ни «да», ни «нет» - просто хочу выяснить детали.
- Имеете полное право, - солидно кивнул головой Коул и чуть подался в кресле вперед, в полной готовности отвечать на вопросы.
Рэй замерла, в раздумье постукивая пальцем по нижней губе. Республиканец терпеливо ждал, вновь сложив руки в замок.
- Как я могу надеяться, что ваш маленький сюрприз не сработает в тот момент, пока я буду в палатке? Курьеры такого рода – обычно гонцы в один конец. Да и не в ваших интересах оплачивать мне остаток суммы. Где гарантии?
- Хороший вопрос, мисс Флинт. Правильный, - согласился лейтенант. – Но вы можете поверить – своих людей мы не бросаем. Вы станете своеобразным героем, символом, за которым пойдут люди. Воодушевляющая кампания, красочные плакаты с вашим лицом, только представьте себе…
Мужчина потряс руками перед лицом, словно пытаясь обрисовать Рэй объемы будущих свершений. Затем склонил голову на бок и хитро взглянул на девушку:
- Не забывайте – я ведь сам из отдела пропаганды. Нам нужен живой, выживший герой, а не самоотверженный мученик: люди не любят истории о войне с грустным концом.
- Хорошо, предположим, я вам верю.
Рэй шагнула к столу и оперлась ладонями на край. Мужчина продолжал мягко убеждать:
- От вас не требуется многое – всего-то пронести эту, хм, ядерную батарею в цитадель легиона и оставить ее поблизости от местонахождения Цезаря. Детонатор активируете сами, зона действия сигнала – четыре мили, в перекрытой зоне видимости – полторы. Далее наши люди обеспечат вам прикрытие и защиту.
Курьер вскинула голову:
- Что, если бомбу обнаружат? Или Цезарь уйдет куда-нибудь на другой конец форта, пока я буду отступать на эти четыре мили? Словом, если покушение будет провалено?
Коул задумчиво пожевал губами:
- Разумеется, это крайне нежелательный исход. Он не в ваших, и не в наших интересах… Но деньги вы получите в любом случае – хотя бы за то, что смогли нагнать страху на этих ублюдков.
Девушка удовлетворенно кивнула и замолкла на минуту. Согнувшись над столом, тихо простонала сквозь сжатые зубы, нервно покачнулась вперед на руках. Пятьдесят тысяч долларов. Она знала, что это не предел.
- Сто тысяч, - твердо произнесла она. – Вы знаете, лейтенант, что в случае, если меня поймают, выстрелом между глаз я не отделаюсь: мне даже предполагать и фантазировать не хочется, на что способен легион… И это не окончательное «да» - всего лишь обсуждение условий.
Коул усмехнулся, склонив голову, и поправил чуть съехавший на глаза берет.
- Вы знаете, я мог бы поторговаться с вами исключительно ради спортивного интереса… Но я согласен на эту поправку: сто тысяч долларов. Думаю, с такой суммой опасно путешествовать по пустошам – большую часть вы сможете обналичить в банках Шейди Сэндс, но это уже детали…
Он поднялся с кресла и протянул курьеру руку:
- Я рад, что мы смогли договориться.
Девушка отшатнулась назад, как он прокаженного:
- Я еще не сказала «да». Ответ получите… ммм… в субботу в полдень.
Рэй отчаянно желала выиграть время. Ей требовалось охватить картину целиком, понять прочие перспективы, и окончательно определиться она могла после запланированной встречи с Инкультой и Последователями Апокалипсиса.
С сорока тысячами крышек она обеспечит себе безбедное существование на долгие годы. Возможно, на юге Калифорнии не такой уж плохой климат, как о нем рассказывают обыватели. Сорок тысяч, черт возьми! Столько денег ей и присниться не могло!
- Не пойдет, - оборвал ее мечты республиканец. – Ответ дадите завтра утром. В десять я буду здесь: определитесь до этого времени.
- Но…- пыталась воспротивиться Рэй, уже понимая, что сегодняшний праздничный марафон удачи должен когда-то завершиться, и вот этот момент все-таки настал.
- Я пошел на уступки – теперь ваша очередь, мисс Флинт. Завтра в десять, - с твердым нажимом произнес мужчина. Он положил ядерную батарею обратно в портфель и повернулся к Рэй. Девушка вынужденно кивнула.
Вежливо улыбаясь, Коул откланялся и покинул номер отеля.
Рэй осталась одна и перевела вопросительный взгляд на дремлющего под потолком ЭД-Э. Робот, разумеется, вновь отнесся равнодушно к произошедшему разговору и к открывшимся перед его хозяйкой перспективам. Да и к черту твое мнение, железяка – совсем иная жизнь отныне простирается перед твоим радаром! В Вегасе ей определенно везет – отнюдь не в казино, но зато во всех других играх. Удача просто навязывается сама, не нужно даже выходить из номера.
Трясущимися пальцами Рэй достала сигарету и вытащила из рюкзака бутылку скотча «для медицинских нужд». Нужда сейчас наличествовала самая что ни на есть медицинская – голова, буйно гудящая, словно растревоженный улей касадоров, срочно требовала успокоительного. Курьера лихорадило.
Девушка повалилась на кровать, зубами вырвала крышку из бутылки и с третьей попытки запалила сигарету.
«Спокойно, Рэй», - увещевала она саму себя. – «Это переломный момент в твоей жизни. Главное – не спеши. Не соверши ошибку».
Особенно такую, после которой ни одна ночь не будет наполнена спокойным сном, без рвущих душу угрызений совести и ничтожного презрения к самой себе из-за проданной чести, преданного доверия.
Девушка сделала большой глоток виски, закашлялась, когда крепкий, терпкий алкоголь влился прямо в горло. Глубоко затянулась сигаретой, сглаживая вкус.
Сорок тысяч крышек.
Да, легион неплохо платил ей, но получить единоразово такую сумму вместе со статусом национального героя… Власть и деньги – разве не к этому она стремилась?
«А еще: прожить жизнь так, чтобы перед смертью не было стыдно за потраченные годы», - произнес некий незнакомый голос из стертого прошлого.
Легкий путь к цели. Стоит лишь сделать шаг…
Такие решения не принимаются за одну ночь.



Глава 10.
Яркие картинки.

Племя вышло из убежища более сорока лет назад. Небольшой поселок быстро разросся на развалинах городка неподалеку от входа в родное подземелье, почти полтора века служившее домом не одному поколению людей. Хижины рассеялись по низине от самых ворот-шестеренок, облепив окрестные холмы на сотни футов вокруг. На постройку шел битый кирпич и проржавевшие до хрупкого, пористого сита листы металла. Крошечные аккуратные фермы окружали эти кособокие, шаткие лачуги.
Люди постепенно отвыкали от тесных комнат-пеналов своего прежнего дома, новые поколения, уже родившиеся на поверхности, редко спускались в узкие коридоры убежища, предпочитая солнечный свет и простор дикой степи. Племя возделывало землю, но засушливая почва откликалась на человеческий пот и труд неохотно и капризно, давая скудные, редкие урожаи. Охотники приносили жесткое мясо гекко, становящееся съедобным лишь после третьей варки. Намного реже удавалось добыть кротокрысов, и это событие становилось настоящим праздником – из-за многочисленных хищников популяция зверьков оставалась крайне низка и до выхода племени на поверхность.
Южная Юта – пустынная, бесплодная, однородная, словно ровный лист выгоревшей бумаги. Суровая, раскаленная солнцем земля, выживание на которой становилось настоящим искусством. Жили впроголодь: урожаи полностью зависели от редких живительных дождей, а ловля животных всегда была сопряжена с большой опасностью. Много сильных мужчин, добытчиков, погибало от острых когтей и зубов хищников.
От отца Эрвину достался цепкий, практичный, расчетливый ум, от матери – неугомонное любопытство и ярко-голубые глаза. Широко распахнутые, светлые, словно полуденное небо над пустыней – втайне он радовался, что от матери по наследству ему досталось столь немногое.
Как и прочие дети поселка, большую часть времени Эрвин был предоставлен самому себе: чумазая малышня с визгом носилась днями напролет по пыльной площади перед колодцем. За частокол не выберешься, с чужих огородов шумных, вечно голодных вредителей непременно погонят, а отвлекать взрослых во время работы себе дороже – заставят полоть колючие сорняки или, еще того хуже, разгонять на жаре мух, чтобы не отложили личинки внутрь развешанных на солнцепеке ломтей остропахнущего вяленого мяса.
В деревне немного развлечений: игры в охотников на гекко, ловля блестящих жуков, еще можно девчонок дразнить или рисовать красным кирпичом на покосившихся стенах хижин – но сильно попадет, если застукают за этим делом. Отец промышлял охотой на гекко, мать сажала семена в рыже-желтую почву – сухую, крошащуюся в пальцах, больше напоминающую ржавую пыль. Иногда отец брал Эрвина в заброшенное убежище - каждый поход под землю становился настоящим праздником, посещением волшебного мира, не перестающего удивлять и ребенка, и самого отца. Комната отдыха на третьем уровне хранила немало чудесных вещей, оставшихся от былых времен. Длинные трубки под потолком источали ненавязчивый свет, не похожий ни на слепящие лучи солнца, ни на дрожащее освещение масляной лампы. Эрвин смотрел во все глаза на загадочные диковинки, воображая, каково это - постоянно жить в подобном месте?
Тихо гудящий робот, обращенный сенсорами в угол, скрипучим баритоном с готовностью приветствовал входящих и услужливо предлагал прохладительные напитки или помощь в выборе кинолент. Еще в те времена, когда отец Эрвина сам был ребенком, робот стоял в углу неподвижно: не мог пошевелить даже щупом и развернуться в сторону входа, но, тем не менее, исправно продолжал проигрывать свое монотонное приветствие, издали завидев людей.
В центре комнаты находился светящийся аппарат, при включении издающий тихий шелестящий треск, словно разъяренный богомол. На столе размещалась пара мертвых терминалов с мутно-зелеными потухшими экранами – по словам отца, в них хранилась мудрость многих поколений, но Эрвин с трудом представлял, как столько умных людей могло поместиться в эти с виду небольшие коробки. В любом случае, терминалы не работали, и мальчик не очень-то интересовался их содержимым – он предпочитал книги: две стены от пола до потолка закрывали полки с разнообразной литературой. Книги здесь были собраны на любой вкус, но самые привлекательные стояли внизу – с яркими, красочными картинками.
Рыжий песчаник, желтая трава, голубой купол неба – другие оттенки редко встретишь на пустоши, но иллюстрации книг поражали воображение мальчика разнообразием насыщенных цветов. Таких красок он никогда не видел в реальной жизни… наверное, потому книги не дозволялось выносить из убежища, забирать в свою хижину: сокровища должны оставаться в хранилище, в обычной жизни им места нет.
Мальчик любил смотреть динамичные, живые картинки на громко трещащем проекторе – отец называл их «фильмами». Странные и по большей части непонятные, нелепые истории про людей из другого мира; Эрвин не старался уловить смысл, ему нравились удивительные чужаки и их иная, выдуманная реальность. Его отец предпочитал включать голозаписи с непонятным, расплывчатым сюжетом, где люди по большей части пели и танцевали. Громкие, мелодичные, непривычные уху звуки: музыка - балет и водевиль, оперетты и мюзиклы. Разукрашенная пышная одежда, плавные, изящные движения под сладко сжимающий душу мотив… Странные люди на экране проектора скользили в грациозном танце, а Эрвин не понимал, почему отцу нравится наблюдать пусть вычурно-роскошные, но однообразные сцены почти без смены декораций. Надрывно-страстный танго и воздушный, нежный вальс, чопорный полонез и зажигательный свинг. Мальчик и сам пытался повторять, заметив, что это веселит отца, но у ребенка плохо получалось, да и эти записи быстро надоедали ему. Красиво, но чересчур скучно: яркие, полные активной смены действий киноленты с боями и преследованиями в незнакомых постройках, насыщенный быт и грандиозные зрелища глобальных разрушений куда больше увлекали ребенка.
Потом все изменилось. На пустошах взрослеют рано: детство промелькнуло быстро, не успев толком начаться. Эрвину едва исполнилось шесть, когда беззаботное существование резко оборвалось: однажды отец не вернулся с охоты на гекко. Тогда лишившаяся кормильца семья узнала, что значит настоящий голод.
Мать работала на небольшом огороде, сын помогал: детские игры закончились. Со старшими мальчишками он ставил силки на пещерных крыс, бродил по окрестностям деревни в поисках съедобных плодов, которые не успели обнаружить другие дети или дикие животные. Вооруженный лишь плохоньким самодельным копьем, Эрвин избегал встреч с хищниками, скрываясь или убегая от подстерегающих на каждом шагу опасностей дикой степи. Но койоты, скорпионы и богомолы были не единственной проблемой - нередко добычу мальчика отнимали у самого входа в деревню более сильные, рослые подростки.
Затянувшаяся засуха выжгла серую землю до сухой хрупкой пыли, после второго подряд неурожая женщина отчаялась вымолить воздаяние у едва проклевывающихся и тут же засыхающих буро-коричневых ростков. Еды не хватало для двоих, и мальчик быстро осознал всю тяжесть положения, когда от принесенной им в дом пищи даже ему самому порой не перепадало куска.
Продолжительная засуха сорвала трапперов с привычных ареалов, заставив их переместиться на север, ближе к деревне, где колодезная питьевая вода имелась в изобилии. Группа предприимчивых торговцев шкурами основала в поселке перевалочный пункт на Глен Каньон. Сами жители деревни видели в трапперах не только дополнительных защитников, но и неожиданный источник дохода, жизнь общины изменилась в лучшую сторону – для всех, кроме Эрвина.
В появлении чужаков мать углядела для себя шанс, готовая на многое ради выживания. Со временем в доме начали появляться не только крышки и еда, но и новые мужчины. Ее последний любовник стал постоянным, когда выяснилось, что женщина беременна.
Немногословный суровый траппер сверх всякой меры потреблял крепкий кактусовый самогон. С его появлением в семье вновь появились деньги, но каждое возвращение названного отца домой превращалось для Эрвина в кошмар. Вероятно, мужчина все же по-своему любил супругу, но на ее ребенка это чувство определенно не распространялось. Поначалу траппер предпочитал просто не замечать чужого сына, но со временем конфликтов избежать стало невозможно. Мужчина мнил себя единственным хозяином дома, требуя безусловного подчинения, что вызывало удивленный протест у молчаливого мальчишки, привыкшего к совсем иным отношениям в рамках семьи. Впрочем, Эрвин вскоре приспособился существовать неприметной тенью ровно до тех пор, пока дело не доходило до пользования общими вещами – в этих случаях ребенок предпочитал не попадаться на глаза, иначе за любую оплошность следовало наказание. Все чаще новый отец поднимал руку на мальчика безо всякого повода, лишь бы выместить недовольство, разбитость от похмелья или просто плохое настроение.
Траппер не желал кормить лишний рот, считая приемыша достаточно взрослым, чтобы самостоятельно обеспечивать себя. Мать под его давлением тоже постепенно перестала замечать сына – от страха перед мужем или же из солидарности с ним. Маленькая сестренка Эрвина отнимала много внимания, тяжелая работа и уход за крошечным младенцем отнимали у женщины все силы - на второго ребенка у матери просто не хватало времени.
В десять лет тощий, низкорослый, нескладный мальчишка выглядел года на три младше своего истинного возраста. Голубые глаза на узком лице сверкали озлобленной, диковатой подозрительностью, а еще постоянным, неукротимым голодом. Предоставленный самому себе, он воровал еду у соседей, ставил силки; порой для него находилась работа у других соплеменников – Эрвин кое-как помогал с домашним хозяйством, и сердобольные люди подкармливали чужого ребенка. Группа охотников пыталась пару раз взять его с собой, чтобы сызмальства приучать к делу трапперов – благая задумка потерпела сокрушительное поражение: мальчик боялся гекко. До паники, до слез, до истерик – смерть отца не прошла для Эрвина даром.
Прочие дети, под влиянием старших, недолюбливали беспризорного сорванца, регулярно совершавшего мелкие набеги на чужие огороды. Щуплый, хмурый мальчишка не всегда мог ответить на обиды и оскорбления, противостоять сплоченной ватаге сильных сверстников. Все чаще он предпочитал попросту избегать конфликтов, скрываясь от общества.
Со временем Эрвин перестал появляться в своем прежнем доме, ничего более не связывало его с семьей. Новое пристанище он обрел в недрах заброшенного убежища – там изгой племени нашел себе компанию: старый сумасшедший Сэм, постоянно тихо бормочущий проклятия себе под нос.
По большей части племя отказалось от использования довоенной техники – фермеры и охотники не испытывают нужды в сложной аппаратуре, но изредка старому Сэму доводилось чинить оружие в обмен на тарелку горячей еды. Отшельник выходил на поверхность только по ночам: копался в отбросах, забирал объедки у деревенских псов. Тощий, со спутанным клоком грязных, пепельно-седых волос и беспокойными, бегающими глазами; его белесая, бледная кожа месяцами не видела солнца. Все свое время изгой проводил на нижних уровнях подземелья, копаясь в старой технике, и лишь немногие знали причины его одержимости.
Эрвин нашел с ним контакт не сразу. Когда-то давно, еще в прошлой, счастливой и беззаботной жизни, где отец еще был жив, а мысли о пище не заполняли неотступно все его существование, мальчику казалась настоящим раем комната отдыха убежища. Теперь, предоставленный лишь самому себе, он смог в полной мере наслаждаться сокровищницей утерянной цивилизации: эскапизм в иные, лучшие миры, к чудесам довоенной истории помогал мальчику выжить в реальности. Красивые иллюзии позволяли заглушить непрекращающуюся ни на секунду резь в желудке; иногда у Эрвина едва хватало сил оторваться от проектора и своих книг, и отправиться на поиски пищи. Если бы не эта невыносимая, усиливающаяся боль внутри, он предпочел бы умереть прямо здесь, в чужой, красивой мечте древних сказок.
Тронувшийся умом отшельник обнаружил ребенка не скоро – узкие коридоры пронзали землю путаной многоуровневой сетью, где двое запросто могут разминуться, долгие месяцы даже не подозревая о присутствии друг друга. Любопытный мальчишка однажды забрел на нижний уровень, где находилась мастерская изгоя.
Эрвин и ранее был наслышан по рассказам старейшины о древнем аппарате в столовой убежища, выдающем пищу в любых количествах. После краткого знакомства с механиком мальчик стал столь же одержим захватившей разум старика идеей – починить волшебную машину, из-за поломки которой племени некогда пришлось покинуть свой подземный дом.
Во время пожара почти полвека назад произошло короткое замыкание. В столовой оплавилась проводка - старые, многократно перелатанные механизмы не выдержали перегрузки. Репликатор перестал производить еду, и людям пришлось вскрыть тяжелые шестерни замурованного входа, встретиться лицом к лицу с внешним миром, со всеми трудностями и опасностями жизни на поверхности. Убежище изначально не было снабжено материалами и инвентарем для первопоселенцев; ныне бесполезные ветвистые катакомбы так и остались пустовать немым напоминанием о ненадежности и ограниченности техники. Старожилы, еще помнящие свое детство в узких стенах, отнюдь не стремились знакомить молодежь с провальными и бесполезными инструментами былой цивилизации. Величайшие достижения человеческой культуры, собранные в убежище, не смогли спасти от смерти больше половины первопоселенцев, сорок лет назад выбравшихся из изоляции на поверхность.
Сэм придерживался иного мнения о наследии убежища - старик уже давно обосновался в пустующих катакомбах, используя технические знания для поддержания систем жизнеобеспечения. Эрвин не знал, жил ли старик здесь ребенком еще до исхода племени наверх, или же пришел из иных мест, из другого убежища – он был слишком мал, чтобы помнить появление старого механика, а его новый друг редко бывал в настроении обмолвиться с мальчишкой парой слов, не относящихся к волнующему его делу.
Тоже увлеченный мечтой, полностью захватившей полубезумного изгоя, Эрвин вместе со стариком долгие часы проводил возле пищевого аппарата, вникая в его устройство. Репликатор представлял собой хранилище порошкообразной смеси, рассчитанное на обеспечение пищей жителей убежища в течение двух столетий. Резервуары с порошком были надежно замурованы, апломбированы – стандартный предохранитель, делающий любое вторжение извне недоступным. Система, выдающая дозированные порции, вышла из строя, ее дублирующая цепь тоже – отныне неизрасходованные запасы еды, способные кормить племя еще на протяжении полувека, были недосягаемы из-за досадной технической поломки.
Замена перегоревшей платы могла исправить положение. Сэм объяснял ученику принципы работы механизмов, знакомил со сложной электроникой. Множество книг и пособий просмотрено, множество часов потрачено на починку деталей и сборку диагностических приборов. Пальцы тощего, бледного мальчишки покрывали ожоги от паяльника и пролитой кислоты, брови полгода не могли отрасти после пожара, нечаянно устроенного в импровизированной лаборатории. Другие жители деревни попустительски относились к подобным экспериментам, ни на секунду не веря, что сумасшедший старик и ребенок могут чего-либо достичь. Только бы не сожгли убежище вместе с поселком, а в остальном пускай забавляются, лишь бы держались от чужих огородов подальше.
Мальчик изменился, живя в добровольной изоляции; месяцами мог не перекинуться ни единым словом с прочими людьми, помимо своего наставника. Лишь техника и книги занимали его – ночью выбирался проверить ловушки, добыть еду, остальное время проводил внизу, в убежище. Как и его учитель, долгое время не видел солнечного света, но подобный образ жизни ничуть не заботил мальчика – о возвращении в свой прежний дом он вспоминал со страхом.
Эрвин вскоре осознал, что некоторые восстановленные приборы сами по себе довольно ценны. По законам племени из убежища запрещалось выносить любые предметы, но кто станет неотступно следить за сорванцом, вечно снующим между подземельем и поверхностью? Вести торговлю с редкими караванщиками, чьи маршруты порой затрагивали лежащую на отшибе деревню, представлялось слишком опасно – велик шанс, что в племени узнают о сделке. Иногда Эрвин предпринимал затяжные походу к 163-му шоссе, чтобы выследить проходящий караван и обменять детали на еду. Дважды его обманывали при сделке, отбирая все – оставляли жизнь, и на том спасибо.
Позже мальчик уже не позволял провести себя так просто, в его истории появился новый элемент: отряд мародеров, разбивший лагерь «буквально за соседним холмом», а довоенные технологии, которые ребенок продавал за бесценок, якобы стащенные тайком от старших, лишь укрепляли веру караванщиков в выдуманную легенду. Впрочем, не всегда дела шли гладко - однажды он напоролся на работорговцев; в тот раз мальчику едва удалось сбежать прежде, чем разведчик вооруженного отряда обнаружил, что ребенок здесь один и без защиты. Все же Эрвин наладил контакт с торговым караваном мормонов: молодой, предприимчивый делец с севера разумно посчитал, что от такого поставщика будет больше пользы в долгосрочном сотрудничестве.
Реставрация пищевого процессора, тем временем, сдвинулась с мертвой точки. После восстановления большей части системы обнаружилось, что ни один разобранный механизм в убежище не содержал нужных деталей для замены или сборки аналога вышедшего из строя репликатора. Не хватало лишь одного сегмента перегоревшего процессора: крошечного, но уникального, поскольку в условиях домашней мастерской заводские детали оказалось невозможно воспроизвести. Как собрать второй такой же процессор, старый Сэм теоретически знал, но ничего не мог поделать из-за отсутствия оборудования и материалов.
Когда Эрвину исполнилось тринадцать, его наставник подобрался как никогда близко к исполнению заветной мечты: караванщик, с которым поддерживал контакт мальчишка, наконец-то обнаружил в другом, отдаленном убежище нужные детали от репликатора и пообещал доставить товар в самое ближайшее время. Перед исследователями открывались новые перспективы…
Старик умер, не дожив всего четыре дня до обещанного срока поставки. Эрвин растерялся, неожиданно вновь оставшись в полном одиночестве. Потеря единственного близкого человека не испугала ребенка, но оставила глубокую рану в душе – снова брошен, снова не нужен ни единому человеку на свете.
Он похоронил старика у входа в убежище, выкопав неглубокую могилу в каменистой бурой земле. Слез не было: после смерти отца он перестал плакать - казалось, навсегда. Взрослым плакать не положено.
Впрочем, вера в незаконченное дело не позволяла Эрвину сдаться, впасть в бездеятельную тоску, когда заветная цель оказалась на расстоянии вытянутой ладони. Он не имел права предавать мечту своего наставника.
Однако в обозначенный срок караван с обещанными деталями так и не пришел.
И через сутки тоже.
И через двое…
Мальчик прождал на 163-м шоссе еще долго, вглядываясь в мутную, размытую от кипящего воздуха линию горизонта. Когда воды во фляге оставалось лишь на обратный путь, ребенок вернулся в убежище. Черная полоса продолжалась, но Эрвин и не подозревал, что это лишь самый ее краешек, самое начало.
Несколько дней он провел в одиночестве, пытаясь однообразной работой выбить мрачные мысли из головы. Караван мог задержаться в пути – он вернется в следующем месяце в положенный срок, остается лишь ждать. Пока можно перепаять сенсорный модуль у робота в комнате отдыха и зарядить пару батарей на продажу…
Вскоре все честолюбивые планы пошли крахом, когда к убежищу 32 кроваво-красным неукротимым валом подкатился рубеж границ легиона. Хмурые трапперы лишь посмеялись над парламентером, отослав прочь «мужика в юбке» - непростительная ошибка, за которую последовала незамедлительная расплата.
Эрвин видел построение ровного алого квадрата на дальнем холме, видел, как две сотни солдат вошли в поселок; вел их темноволосый мужчина в легком бронежилете без единой царапины на матово-черной поверхности кевлара. Он не отдавал команды из арьергарда, а ворвался в деревню одним из первых, сражался яростно и ожесточенно. Казалось, лидер этих странных людей неуязвим, словно заговорен от пуль.
Не сражение: бойня, непродолжительная и жестокая. Деревня сопротивлялась слабо, горстка трапперов не могла противостоять натренированной, хорошо обученной и основательно вооруженной манипуле. За считанные минуты захватчики заняли поселок. Дети и женщины предназначались в рабство, остальные пять с лишним десятков обитателей долины хладнокровно и бескомпромиссно убиты в наказание за сопротивление.
Эрвина нашли позже, когда резня на улицах поселка уже подошла к концу. Два ощерившихся пса терзали чье-то распростертое тело в буро-красной мокрой пыли, плакали навзрыд сбившихся в кучку молодые девушки – этим не причинили вреда, чего нельзя было сказать о старших женщинах, безжалостно убитых после того, как солдаты попользовались ими. Сгрудившись на площади у колодца, испуганно ревела в голос стайка мальчишек - все от шести до одиннадцати лет.
Рыжий огонь вяло пробивался сквозь щели проржавевших стен хижин, дым поднимался в предзакатное небо, а молчаливые мужчины в карминово-алых туниках замерли ровным, стройным рядом посреди деревенской площади. Бронза нагрудных пластин ослепительно сверкала в отблесках пламени.
Эрвин не сожалел о гибели соплеменников; мальчик сам направился к захватчикам, не дожидаясь, пока его поймают возле выхода на поверхность или, еще того хуже, замуруют дверь в убежище вместе с ним внутри. Ноги словно ватные ступали по мокрому от крови песку, Эрвин старался не поднимать глаз и не смотреть по сторонам. Ноздри резал смешанный до неразделимой однородности запах крови и раскалившегося металла; огонь трещал, дышал жаром, опаляя и стягивая открытую кожу. Шаг… Еще шаг… Непослушные ноги едва передвигались.
Мужчина в темном бронежилете равнодушно покосился на ребенка – тонкая сутулая фигурка, медленно бредущая, словно во сне, по центру полыхающей деревенской улицы. Ветер вздымал пыль клубами, все сильнее раздувал пламя, а зарево бушующего огня сливалось с желто-багровым закатом. Мальчик послушно прошел к группе сжавшихся возле колодца ровесников, так и не подняв глаз. Лишь перед тем, как опуститься на землю, он бросил быстрый, внимательный взгляд на лидера захватчиков – тот наблюдал за ребенком, и Эрвин поспешно, испуганно потупил взор. Темноволосый мужчина закатал рукава посеревшей от копоти рубашки и прокричал команду к отходу.

Изможденный вид и тщедушное телосложение сыграли ребенку на руку, вместе с младшими детьми Эрвин оказался воспитанником матерей легиона. Он пережил первичный отбор, когда постоянно плачущих, зовущих родителей мальчиков безвозвратно уводили из общей спальни – позже их никто не видел. Через несколько месяцев начались утомительные тренировки, медленно перетекшие в настоящую борьбу за выживание: синяки, вывихи и ссадины вообще не сходили с тела.
Никто не спрашивал об истинном возрасте Эрвина – так худой и хрупкий мальчик оказался в обществе ребятишек, которые были младше его на год-два, и там, где он не мог выделиться силой, ребенок брал превосходящим интеллектом: такое положение вещей быстро вошло у него в привычку. Цель стояла одна: пройти годы тренировок и выжить. И Эрвин не был неблагодарным учеником, отнюдь – как никто другой мальчик быстро влился в новое окружение, словно губка впитывая новую философию, принимая иной образ жизни. Постоянное чувство голода, наконец, прекратило преследовать его - долгое время ничего другого от жизни он не хотел.
Прошлое осталось в прошлом – не о чем сожалеть, не о ком вспоминать. Жестокое, но справедливое общество приняло его на равных, наконец-то позволив почувствовать единство с социумом: мальчик больше не ощущал себя чужаком. Ему дали не просто крышу над головой, пищу, внимание и заботу – у него появилась цель в жизни.
Лишь изредка красивые картинки довоенных книг тревожили его в мутных, беспокойных снах. Но со временем все реже и реже…

__________

ссылка на обсуждение, почему именно это имя было выбрано для Вульпеса

Вопрос: Сказать автору "спасибо"

1. тык		31	(100%)
Всего:		31

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

[Oxxra]

Название: Туризм
Автор: Oxxra
Бета: нет
Персонажи: Курьер, Джошуа Грэхем, Дэниел + спешалгости
Фэндом: Fallout: New Vegas
Рейтинг: PG 15
Размер: 1888слов.
Статус: закончен
Disclaimer: не моё
Предупреждение: спойлеры, АУ, ООС, слэш, ругательства, юмор, стёб, Курьер - наркоман и подкаблучник

Размещение: только с моего позволения.

От автора:
По заявке  Rina_Nettle
Зионские приключения, секс туризм



Поход в Нью-Ханаан не задался с самого начала – мало того, что на всю группу было всего два пип-боя, и оба у куренных психозависимых наркоманов, которые с ними в принципе обращаться не умеют, - у Рикки даже перчатка заблокировалась после смерти прежнего владельца и кнопка перезагрузки сломана, так и вообще все дело – дрянь!
Правда, и я не разбираюсь в пип-боях…. Вообще, разница между нами одна – у меня есть химия, а у него – нет. Поэтому я продаю ему попеременно то дозу детоксина за 80 крышек, то дозу психо за 300…. Крышки у Рикки быстро закончились, поэтому он предложил платить натурой, говоря, что у него есть "третье яичко, которое светится в темноте". Ниче у него там не светилось. Рикки сказал, что вжалось. Курьер подумал, что пиздит. Странно, но в пещерах, когда Рикки расплачивался, слышались какие-то странные звуки – то ли хрипы, то ли ещё чё… на диких гулей вроде не похоже, но и не кротокрысы…
Ну, вышли мы, короче, оттуда, этот Джед Мастерсон мне уже все уши прожужжал про Грэхема, который Горелым стал и о котором молчать в Нью-Ханаане надо….
А тут упс, и засада дикарей. Мы отстреливались, да чё толку то… Весь мой караван перестреляли, сейчас и за меня примутся…
Но только слышу, треск такой электрический рядом и палёным в воздухе запахло… Стоит у выхода из пещеры, в полном комплекте силовой брони, самый прекрасный мужчина пустошей и с высокотехнологичной гаусс-винтовкой
- Как ты мог, Курьер! Ушёл в поход на юту, что бы пить виски, – Аркейд ловким движением вырвал фляжку с упомянутым напитком из рук опешившего парня, - и обжиматься с обдолбанными наркоманами, - нога в металлическом сапоге пнула тело Рикки… Нет уж, Курьер, в поход к Нью-Ханаану пойду я!
Курьер догадался, чьи охи он слышал в пещерах и вздохнул. Неправедно нажитые от Рикки крышки предательски звякнули в кармане. Аркейд тут же объяснил, что недостойно Последователя Апокалипсиса, в честные ряды которых Курьер вступил совсем недавно… так вот, недостойно оптом сдавать Джули детоксин бесплатно, а несчастным наркоманам в розницу по цене в четыре раза выше среднерыночной продавать.
- Впрочем, я ожидал от тебя косяков, и, поэтому, как более опытный последователь, пошёл вместе с тобой, во избежание более серьезных промахов.
Рука в толстой перчатке с металлическими пластинками с неожиданной ловкостью вытащила горсть крышек из кармана Курьера. Парень, правда, попробовал возмущаться и расцепить чужой кулак, но быстро понял, что 80 крышек не стоят пары сломанных пальцев.
- Нельзя быть таким мелочным! – назидательно сказал Аркейд, пересыпая крышки к себе в карман.
- Кстати, Курьер… тут такая презанятная штука получилась… присматривать за тобой собирались ещё Крейг Бун и Вероника Рената Сантанжело… но у Буна куда-то потерялся его любимый берет 1го разведбатальона.. а у Вероники – пневмокастет….
Курьер фыркнул и оглядел Аркейда с головы до ног.
- Раз Аркейд здесь, то у него ничего не пропадало. А раз у Аркейда ничего не пропало, то он и спрятал чужие вещи, что бы в одиночку идти…
- Неправильно мыслишь, маленький мой! Кто-то утащил у меня халат последователя и вообще всю одежду. Наверно, этот кто-то наивно думал, что мне не хватит духу пройтись по Стрипу голышом. Зряя…. Прохожие аплодировали из фонтанов и бросали мне цветы под ноги…. А затариваться одёжкой пришлось в «Гоморре»… Поэтому, сейчас под силовой броней у меня… откровенная пижама! Шёлк леопардовой расцветки приятно холодит кожу…
Курьер совсем не разделял игривого настроения бывшего анклавовца – а вы попробуйте быть игривым, если на вас, радостно сопя, прёт маленький любвеобильный бронепоезд с анклавом внутри, а катушки Теслы, расположенные на корпусе этой брони, подают высокочастотный ток по всей поверхности…
- Аркейд, алё-гараж! Ты меня сейчас поджаришь! Прекрати пытаться обонять меня!!!
Увернувшись от суровых анклавских обнимашек и спрятавшись за поваленное дерево (уж не Аркейдом ли?), Курьер заметил, что у этой сцены был свидетель – на фоне звездного неба хорошо были видны татуированные голова и полтуловища дикаря в кепке с перьями, который так увлекся разглядыванием двух Вегасовских туристов, что просто чудом до сих пор с утеса не свалился…
Поняв, что его обнаружили, дикарь, против ожидания, не стал убегать в кусты, а спустился с утёса, дружелюбно улыбнулся, протянул руку и сказал:
- Здравствуйте! Следуйте За Мелом!
-…. А раньше предлагалось следовать за белым кроликом… - Аркейд почесал тесла-катушку шлема.
- Что простите? – дикарь выглядел изумленным.
- Ничего… просто издержки классического образования, – последователь апокалипсиса тяжело вздохнул.
- О! Люди из цивилизованных земель! Как замечательно! Я так рад встрече! А вы сходите со мной к Грэхему – он тоже будет очень рад вас видеть!
Аркейд так возгордился, что его назвали «цивилизованным человеком», что согласился сходить к Грэхему. Мнения Курьера не спросили.

Но на полпути Аркейд внезапно по-хозяйски приобнял растерянного Курьера за плечи и подтащил к обрыву. Вначале Шестой подумал, что Аркейд хочет показать ему заёзды, благо ночь была безоблачная… потом Курьер подумал, что последователь решил остаться жить здесь вместе с этим дикарём и сейчас свернёт Шестому шею, как котёнку, и сбросит с обрыва…
- Смотри! Видишь это стилизованное изображение замотанной бинтами головы с кровоточащими ранами вместо глаз? Это Грэхем… И знаешь, что? Ни Цезарь, ни Хаус себе портреты на скалах не организовывали… Это же насколько надо быть на себе повёрнутым, что бы свою рожу вот так на всю местность славить…
- Ну.. может, это не Джошуа Грэхем?..
- Думаешь, тут несколько горелых мужиков в бинтах бегают?..

Около Лагеря Мёртвых лошадей Аркейд остановился, как вкопанный, и долго рассматривал насаженные на пики человеческие головы.
Следуйте За Мелом радостно объяснил, что «благодаря этому духи убитых врагов защищают племя. Правда Джошуа, который нас этому научил, говорит, что это показывает серьёзность наших намерений в борьбе с Белыми ногами» Аркейд мрачно спросил, не портят ли Джошуа аппетит за завтраком эти разлагающиеся головы.
Следуйте За Мелом объяснил:
- Вся соль в том, что бы головы регулярно заменять… Следуйте за мной, Джошуа живёт в пещере Ангела
- Как символично, - фыркнул Аркейд из-под шлема.

С бывшим Мальпаисским Легатом беседовал Курьер. Аркейд стоял у него за спиной и задавал Грэхему неудобные вопросы: например, когда Грэхем рассказывал про обряд инициации у мормонов, Аркейд внезапно прервал его и продолжил историю
-« ….Мужчиной-мормоном становится только тот, кто снимет скальп с достойного воина-противника, и молодые послушники не остановится ни перед чем, ведь тот, кто так и не стал настоящим мужчиной - становится женщиной».
Джошуа сильно смутился и подавился чаем… Но слова последователя не оспорил… И дал задание принести компас, лекарства и рации… и Следуйте За Мелом принудительно в провожатые дал…


Идем дорогой трудной, дорогой непрямой…
Заветных три фиговины получит мудрый Дэнни…
И Геннон возвратится с Курьеришкой домой!


Ушли мы ненадолго, если честно – Аркейд всё время искал лекарственные травки, зудел о том, что Грэхем сейчас новый легион строит… и вообще был в дурном расположении духа - им с Курьером никак не удавалось надолго уединиться – всё время любопытная голова в кепке высовывалась из кустов и с детской непосредственностью за ними наблюдала… Последователь даже поклялся поквитаться с Грэхемом после чётвертой осечки – тогда Следуйте За Мелом чуть их не застукал у универсама и пришлось запереться в кладовке. …

В общем, вернулись они. Курьер пошёл искать потерянного ягнёнка толсторога, Аркейд – делать припарки и перевязки Джошуа. Ох как они оба кричали и вырывались! Но ягнёнок был более смирным, а вот эхо от криков Джошуа ходило по всему каньону: забористая смесь ругани и проклятий на английском, латыни и местных наречиях… Что бы все и каждый к Зайоне знали, какой Аркейд нехороший человек, и от чьей руки конкретно сейчас правоверный мормон Джошуа Грэхем принимает мученическую смерть… на сравнения с Понтием Пилатом и Иродом Аркейд стойко не реагировал, продолжая процесс лечения.
Курьер, и так уже изрядно оглохший от визга и рёва толсторогов, выразил Геннону самые искренние соболезнования… и наткнулся на совершенно стеклянный взгляд доктора:
- Вот именно поэтому… морфий перед операцией я ставлю не пациентам, а себе…

В конце концов, Курьер не выдержал, и милосердно занаркозил Джошуа, ударив тяжёлым анклавским шлемом по затылку. Аркейд внимательно осмотрел шлем на предмет царапин и вмятостей, и буднично сказал, что Шестой был на волосок от гибели.

Два дня после этого Джош с Аркейдом не разговаривал. В принципе, Грэхем ни с кем не разговаривал, только метался в бреду и звал какого-то Эдварда Сэллоу…
Зато потом пошёл на поправку – бинты перестали прилипать к обожженной коже и, вообще… В общем, Джош даже опять Последователей Апокалипсиса зауважал…
На что Аркейд скромно ответил, что он - доктор. А доктор – просто другое имя бога...

В общем, рации с медикаментами и компасом пошли отдавать втроем… только вместо дикаря с нами сам Грэхем пошёл – Аркейду требовалось наблюдать состояние и корректировать назначенное лечение… А Следуйте За Мелом остался силовую броню сторожить. Аркейд, соответственно, пошёл в Откровенной пижаме. Белые ноги и спороносы сами бросались с утёсов…
Правда, всё же выяснилось, что Следуйте За Мелом всё же пошёл за ними, отдуваясь под тяжестью брони… Ну, чё делать, пошли вчетвером…
И почти бы они дошли, вот уже и док «Чистые воды» Но увлеклись парни любимой мальчишеской забавой – нет, не рыбалкой – пиписьками меряются.
У Грэхема – 20, у Следуйте За Мелом – 18, Курьер скромно промолчал… А Аркейд гордо выпалил, что у него 10… Джошуа сочувствует… Аркейд, хмыкнув, говорит, что важен не размер бластера, а умение стрелка… на что Грэхем ответил, что когтя смерти десертной вилкой не заколупаешь… Аркейд предложил уединиться в лагере и проверить…
Ну, отошли парни… Тишина.. и тут слышится дикий крик Джошуа, который всё нарастает.
Следуйте За Мелом забеспокоился:
- Пойдем, проверим, а то вдруг они там на зелёного геккона напоролись…
-АААА!
Дикарь, вздрогнув:
- … Или даже на целого яо-гая…
Курьер, фыркнув:
- Нет там никаких яо-гаев… В первый раз, кстати, мои крики были слышны от каньона Ред-Рок и до ущелья Глотка дьявола…. А в Новом Вегасе даже подумали, что начался второй штурм дамбы…
Вернулись они быстро. Джошуа – злой и в раскорячку, Аркейд – игриво поправляя складки пижамы. На немой вопрос дикаря Аркейд объяснил, что в анклаве член всегда меряют в диаметре, и никак иначе.

А вот в Лагере Скорбящих начались проблемы - Дэниел очень заботился о моральном облике своих Скорбящих и совершенно не был намерен пускать туда скверну и разврат, поэтому встретил Курьера и компанию с обрезом наперевес.
Аркейд попытался уладить дело миром и объяснить, что он – тоже доктор, только лечит тела… безуспешно - сам вид блондина в очках и шёлковой ночной пижаме в леопардовую расцветку выглядел вызывающе.
Забить на вредного пуританина и уйти не получалось – у Дэниэла была единственная карта…
Вариант забить вредного пуританина с негодованием отверг Джошуа Грэхем.
И тут свершилось чудо. Радостный, знакомый, собачий лай… киберпёс Рекс собственной персоной! А за ним, пошатываясь от усталости, появились две человеческие фигуры – Бун и Вероника таки нашли свои берет и пневмокастет…
Бун с ходу пошёл разбираться с Аркейдом, какого это Лания его и красный берет первого разведывательного батальона делает в нижнем белье Аркейда. Аркейд, похоже, собирался спросить то же самое, прибавив, что хозяину берета виднее, но сообразил, что человек, который путает имплантаты с панталонами, шутки не оценит, и спросил, где была вся одежда. Бун ответил, что в одном из игровых автоматов казино Лаки 38. Аркейд спросил «А зачем мне туда свою одежду прятать? Это был не я». Бун подумал и поверил.
А Вероника всё это время слушала крики и угрозы обозлённого Нью-Ханаанита.

В конце концов, Аркейд предложил план по урегулированию вопроса с Дэниэлем без человеческих жертв… и даже временно отдал Буну «Урезониватель». Курьер, кстати, только сейчас понял отчего на самом деле падали с утёсов белые ноги и спороносы…
- В общем так, Бун – стреляй незаметно. Если всё пройдет удачно, этого старого крикуна в чёрной шляпе парализует на 10 секунд. Тут-то мы его и хватаем….
- И пользуем, пока тепленький? – со смехом закончила Вероника, - кстати, воон та лысая девушка с татуировками в синем топике с синими перьями – моя.

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

Немного арта.

[Alex Silent]

@темы: fallout3, фанарт

---

Может слегка не в тему, но

[soultaker]

i4imaru-gin.tumblr.com/rpg

@темы: fallout2, fallout1

---

Кроссовер с Нью Вегасом.

[byanke-G]

бессмысленный

и

беспощадный

@темы: фанарт, fallout new vegas

---

[Oxxra]

Название: Связь
Автор: Oxxra
Бета: нет
Персонажи: Курьер, Элайджа, Дин Домино, Кристин, Дог, Бог
Фэндом: Fallout: New Vegas
Рейтинг: PG 13
Размер: 499 слов.
Статус: закончен
Disclaimer: не моё
Предупреждение: спойлеры, АУ
Размещение: только с моего позволения.
От автора:
Для  Карнесса
Вот на это можно что-нибудь?)




- Я слушаю… партнер. Что дальше, если мы неразлучны до самой смерти? – столько ядовитой иронии в каждом слове… И немного очень грустного веселья. Курьеру хочется схватить с таким трудом очищенный космический нож и вновь его запачкать. Распороть довоенный костюм вместе с белой рубашкой, добраться до наружного слоя мышц, разрезать их и показать этому высокомерному гулю, живущему в грязи, цвет его внутренностей…. Спокойствие, только спокойствие. Думай о гуле, как о приложении к ошейнику номер четырнадцать. Ведь этот «галстук», этот взрывающийся ошейник действительно сработает после его смерти… И покрепче сцепи руки между собой, что бы случайно не сцепить их чуть выше закованной в металл облезлой шейки…
Проржавевшие рубильники поддались Богу… но фейерверки отсырели.
Провода динамиков, хоть и замкнулись благодаря Дину,… но оркестр так и не сыграл. Может быть, это был не единственный разрыв на линии…
Кристин была готова переключать подачу энергии,… но самой энергии не было – за долгие годы оборудование станции слишком износилось, а батареи давно потеряли заряд. Консоль в колокольне оказалась разбитой.
Большой Гала-концерт не удался. Растерянные и посрамлённые, открыватели Сьерра-Мадре вернулись к центральному фонтану, за ценными указаниями Отца Элайджи. Вот только он на связь не вышел. Похоже, в какой-то момент старого жадину черти побрали. Даже на радиоволне 743.00Hz ULF, по которой обычно всегда были слышны его жалобы, теперь слышались только помехи…
Три, с учетом того, что Бог и Дог, одновременно, четыре слепых мышонка, неразлучных до самой смерти – по закону подлости, только ошейники продолжали работать, как надо.
Кристин улыбалась. Пусть она и сработала в холостую, не убив Элайджу лично… всё же… враг мертв. Богу уже не требовалось защищать Дога от теперь мертвого Элайджи,
Дин ждал две сотни лет. Старый гуль был готов, и, что немаловажно, ещё и мог себе позволить подождать и ещё две сотни. Подсушить фейерверки… проверить каждый сантиметр силового кабеля… перевести энергию с клиники виллы… починить консоль. Только Курьер совсем не знал, что делать ему. То ли уйти из Сьераа-Мадре навсегда через выломанные Догом ворота, то ли остаться и попробовать всё же открыть казино.
Курьер подошёл вплотную к воротам и долго и преувеличенно внимательно разглядывал остатки проржавевших петель. «Свобода, Курьер! Вот она… так почему же ты не бежишь обратно в Мохаве, будто за тобой бежит голодный коготь смерти?..» Тяжелый вздох. Что там Бог говорил: «Ты не такой, пока ещё нет… но останься тут подольше, и ты станешь таким, как Элайджа. Кроваво-красный туман разъедает плоть. Тусклый блеск мертвого золота разъедает душу».
Бросив последний взгляд на проглядывающую вдалеке полоску серо-голубого постъядерного неба, не отравленного облаком, Курьер медленно повернулся и, не оборачиваясь, вернулся к фонтану. К его удивлению, Дог, Кристин и Домино всё еще были там. Дог поедал очередной труп призрачного человека. Ну да, зачем ему уходить, здесь же предостаточно пищи… Кристин жестами показала на своё горло и сделала пару энергичных жестов руками, явно подразумевая, что не уйдёт отсюда, пока не вернёт себе свой голос. Дин сосредоточенно дымил у фонтана. Похоже, нервничал, старик. «Зря… партнёр. Теперь мы неразлучны до самой смерти. И дело совсем не в ошейниках - нас объединила одержимость мёртвым золотом. Одержимость до самой смерти – Сьерра-Мадре ждёт лишь одного"

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

[Oxxra]

Название: Красный мир
Автор: Oxxra
Бета: нет
Персонажи: Курьер, Элайджа, Аркейд, Вульпес, Вероника.
Фэндом: Fallout: New Vegas
Рейтинг: PG 15
Размер: 666 слов.
Статус: закончен
Disclaimer: не моё
Предупреждение: спойлеры
Размещение: только с моего позволения.

Рассматривается альтернативная концовка "Мертвые деньги" - Курьер встал на сторону Элайджи.
АУ и, возможно, ООС. курьер - тот ещё Мальчиш-Плохиш

текст концовки

«За прошедшие годы легенда о Сьерра-Мадре потускнела, и в городе больше не было… новых посетителей. Спустя годы, когда таинственное кроваво красное облако начало расползаться по Мохаве, и на запад к Республике, ни кто не знал, откуда оно пришло. Только то, что оно сеет смерть на своем пути. Попытки найти источник токсичного облака провались. Мохаве была отрезана. Сквозь Облако можно было увидеть огни на ГЕЛИОС Один. Рассказывали истории о призраках, не боящихся огнестрельного оружия, уничтожающих всех, кого увидят лучами света. Последняя глава Мохаве была написана, когда модифицированные ракеты РЕПКОНН ударили по Плотине Гувера, выпуская кроваво-красные облака, убивающие всех, кто там находился. Все попытки проникнуть в Облако и вернуть Плотину провалились, НКР и Легион, в конечном итоге отказались от этого места, которое теперь считали проклятым. В последовавшие годы поселения на Пустоши начали исчезать по мере того, как обрывки облака начали дрейфовать по землям, подконтрольным НКР. Только двое оставшихся в живых в глубине Облака, в Сьерра-Мадре, ждали пришествия их нового мира чтобы начать с начала. »

Радиобеседы. Во всём мире – паника и ужас. Красный туман идёт, разрушая всё на своём пути. Надежда на то, что облако исчезнет, рассеется само собой, не оправдалась и паника сменяется отчаяньем. Шепотки о второй великой войне. Кто-то говорит, что это – дело рук анклава. Кто-то обвиняет умников из братства. НКР обвиняет Легион, Легион – НКР… Всеобщее подозрение, жёсткие поиски виноватых, мародёрство, массовые миграции от наступающего Облака… И надежда на чудо. На пришествие спасителя. На Курьера. И сошедший с ума Шестой, который решил поквитаться со всем миром.



Элайджа и Курьер стали богами в своей цитадели. Спокойная, размеренная жизнь. Планы и чаянья. Почти – семейная пара, почти – старые добрые друзья. Домино – заперт в Тампико. Кристин – в комнате Веры. Бог-Дог стал опять Догом и прислуживает этой парочке. Такой дворянский быт…. И вязка носков из шерсти толсторогов долгими вечерами.


А за пределами виллы хозяйничает смерть... От облака отрываются куски и дрейфуют, затрудняя передвижение. Последний способ общения – радиопереговоры. Теперь все едины – и легион (Вульпес на связи), и группа беженцев, тащащихся за товарищем в силовой броне (Аркейд)… Вероника осталась в бункере братства, Хидден Вели, в западне вместе с остальными. Ругань. Поначалу – неприязнь… одна неприязнь на всех. потом… отчаянье...
И тоже одно на всех.

Случайные выходы в эфир неизвестных. Крики, что этот туман разъедает кожу.. Бульканье. Кто-то безымянный захлебнулся от легочного кровотечения из-за коррозивного воздействия Облака. По радиопередатчику слышны только конвульсии, которые постепенно стихают. Минута молчания в эфире… была нарушена Вульпесом.
- Минус один плутократ…
Возмущенный последователь
- А ты уверен, что это был плутократ? Или благословенных сынов Марса красный туман не трогает?.. Мир разваливается на куски, а ты ещё не забыл войну?..
- Последователь, ты спрашиваешь у меня, не забыл ли я свою честь… Нет, не забыл! Враг не может быть бывшим, он будет и есть… приступ кашля….
- Легкие начали разрушаться?... Как медик тебе говорю, что после того, как кровь пойдёт горлом в первый раз, тебе останется не больше месяца…
- Сука! Где же твое милосердие, последователь?...
- Потерялось… Подозреваю, что где-то воон под теми трупами, которые уже нет сил хоронить.
- Ну так откопай его, тварь профлигатская! Достал уже своим пессимизмом!...
- Брейк, мальчики. Это не горе легиона или НКР – это горе всёй Мохаве, - Вероника вздыхает , - ох, моя кожа… Теперь даже ежедневное втирание крема не помогает. Счётчик Гейгера не засекает ничего… но я будто гуллифицируюсь – кожа почти сходит пластами.


***
У Курьера уже выработалась своеобразная традиция, ритуал такой же, как завтрак, утренний поцелуй прямо в густую бороду и чистка зубов – он уходил в особую комнату, заставленную приемниками. Приёмники везде – на полу, на столах, парочка прикреплена на стены – самых разных моделей и конфигураций. Это был новый информационный центр – тут курьер слушал блюз старого, умирающего мира в ожидании нового своего. С интересом узнавал нехитрые новости от своих бывших друзей и союзников, с удовлетворением отмечал, что новости становятся всё безрадостней, а голоса тех, у кого ещё находились силы выходить на связь – всё более хриплыми. Курьер только слушал, но никогда не отвечал. А, когда модифицированные ракеты РЕПКОНН ударили по Плотине Гувера, выпил с Элайджей на брудершафт.



… - Курьер!... Курьер!!! КУРЬЕР!!! – новый, незнакомый голос отчаянно взывал в эфир.
- С начала этой красной заразы Курьера никто не видел и не слышал, - голос у Аркейда слишком спокойный. В эфире, даже сквозь треск, можно расслышать чей-то вздох, скрип зубов или приглушённую ругань.
- Курьер, я – Уллис, у меня есть для тебя послание! О твоей прошлой жизни! Я буду ждать тебя у Крушения в каньоне, туда Облако ещё не добралось…
- …. Доберется…
На пару секунд – тишина. Никто ещё не мог поверить в то, что Курьер нарушил молчание. А потом приёмник буквально взорвался криками. Десятки вопросов и бессмысленные возгласы радости. Шестой жив, жив! Он что-нибудь придумает!
Курьер хладнокровно подождал, пока восторги поутихнут, а воздух в лёгких закончится – вот же голосистые, твари…. И не сказать, что почти год облаком дышат…
- Старый мир будет уничтожен. Новый – в процессе создания. Прекрасный новый мир. Спасибо тебе, Уллис, я набрал столько биологического материала на Большой Горе, что теперь мне хватит технологий и данных, глины, что бы слепить новый мир…
- Прощай, анклав. Это тебе за папу.
- Вентиляционные системы бункера несколько неисправны, Вероника. Об этом знали только Лоренцо, которого случайно ударило током в душевой кабинке, старейшина Макнамара, неожиданно отравившийся несвежими консервами и я. Ваша смерть просто будет медленнее. Это за Джеймса.
- Прощай, вся Мохаве. Ты сумела пережить ядерную катастрофу почти без потерь. Знаешь, не везде всё так хорошо. На востоке – ад. Теперь ад будет везде…
Заговорил Уллис
- Шестой курьер???..
- Не Шестой. И не Курьер – я – Стопервый…. Одинокий странник, Выходец из Убежища…

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

[Oxxra]

Название: Доска Почёта.... Доска Позора...
Автор: Oxxra
Бета: нет
Персонажи: Курьер и Ко + два специальных гостя фанфика
Фэндом: Fallout: New Vegas
Рейтинг:R
Размер: 5655 слов.
Статус: закончен
Disclaimer: не моё
Предупреждение: спойлеры, немного стёба, наркомания, робофетишизм, расчленёнка, упоминание ислэша, каннибализм, пусть и не графический и ангст.
Размещение: только с моего позволения.

ПОВ Курьера №6, ГГ игры. Осмысление всего происходяего. На данный момент Курьер 26 уровня, качан на применение арматуры или снайперки, ПОКА перенёс только 2 лоботомии, Т,Е. таймлайн до прохождения "Большой горы" и "Мертвых денег". История обрывается ровно на середине, так как дальше история будет совсем другой, а слово возьмёт он же, но уже 42 уровня (кач примерно такой же, но мировоззрение уже другое.) В тексте могут упомянаться те факты, которые при одном прохождении были бы взаимоисключающими



Часть 1. Ринги Динг Динг Динг

Часть 1. Ринги Динг Динг Динг

Ринги Динг Динг динг. Легионеры шепчутся, что что-то убивает в темноте. Эти сильные воины без страха идут с кулаками на автоматы… и… иногда выживают, что странно. Но с наступлением ночи они жмутся поближе к костру и в страхе подзывают сторожевых собак – по сути… они всё те же невежественные дикари. Цезарь объединил 86 племён… 86 кучек суеверных дикарей, каждые со своей верой породили такой жесткий религиозный коктейль, что куда там Нелаю с его коммунистическими призраками, которые мечтали нарисовать на луне портрет Ленина….
Здесь – своя, не менее фантастическая легенда – Легенда о Сгоревшем Человеке. Шестой – посмеивается. Он своими глазами видел Джошуа, зализывающего раны – как в прямом, так и в переносном смысле. Впрочем, этот доброжелательный, приветливый и, всё ещё, воинственный и суровый человек предпочитает ждать. Или торопиться не спеша – так, что бы известие о скоропостижной кончине главного врага застигло его прямо посреди сборов. Вообще, иногда, кажется, что о том, что дни Цезаря – дни Легиона - сочтены – знает каждый в Мохаве: и рейнджер Призрак, и пленный центурион Сил, а один «бывший» анклавовец, поднаторевший в медицине, даже принимает ставки, сколько ещё можно протянуть с опухолью...
…При воспоминании о плодородных склонах Зайона рот Курьера наполняется слюной – именно там ему впервые довелось попробовать мясо, выращенное не на довоенных стейках двухсотлетней давности, а на сладких плодах банановой юкки. После этого пропитанное радиацией мясо граждан НКР встаёт поперёк горла. Именно за мясом, выращенным на вольной пустоши, и пришел Курьер сюда, в Легион. Иногда рядом с убитыми и полусьеденными (с каждого человека можно снять 18 – 24 фунта мяса) он оставлял кровавые послания – предупреждения: «Горелый Человек был здесь». Шестому нравилась бессильная ярость Цезаря – он краснел, бледнел, тряс кулаками, а потом уходил к себе в палатку. В такие моменты казалось, что его опухоль вот-вот прорвётся, на что надеялся Курьер. А, иначе, единственный на всю Мохаве Прототип «Тесла-Битон» уплывёт в руки Аркейда. И, да, это наверно, в первый раз, когда такое мощное оружие будет ПРОСПОРЕНО. (Кстати, на заметку – никогда больше не спорить о медицине с последователем апокалипсиса. Впрочем, как говорят Черти, поздно жрать детоксин, если уже роботы летают…)
Лагерь в страхе - предатель не пойман. Рабы отказываются выходить в поля, предпочитая терпеть побои, но не страх. Смятение и недоверие царит повсюду – многим приходит на ум крамольная мысль, что, возможно, Цезарь не так уж и велик… Пользуясь стелс-боем и всеобщей сумятицей, Курьер протаскивает очередную убитую во время несения караула жертву прямо в середину форта, издевательски поглумившись над телом. Атмосфера смертей медленно подрывает боевой дух солдат – потери для легиона не в новинку, вспомним Боулдер-Сити, но здесь кое-что иное. Эти Дикари верят, что Грэхем восстал из мертвых, и нет спасения от мести разъяренного призрака – от него же не отмахаться мачете. От призрака вообще нет защиты: известных хитрецов фрументариев – агентов Цезаря крадут прямо из их спальников… и только тёплый, живой огонёк костра служит некоторой защитой – среди рядовых легионеров уже распространилось поверье, что сгоревший заживо Легат в посмертии боится огня и не пойдет на пламя. Ложное суеверие, конечно, - убийца - Курьер - не боится огня… фактически, больше Курьера огонь любит только Шеф-Шеф, насильник, пироман, убийца и потрясающе хороший повар. Именно он, кстати, научил Шестого готовить мясные рулетики из человечины…
Но этим мальчишкам, в нетерпении ожидающим посвящения, комфортней в изменчивом свете язычков пламени.
…Легион… Курьер не верит в легенды о золоте Легиона – откуда, в конце концов? Наворовано? О, нет, шалишь – Шестой пришел сюда за другим богатством, которое передвигается на 2х ногах и носит юбку из резиновых довоенных покрышек. Но нашёл неожиданно много большее! Нашел целый клад, одетый в довоенный клетчатый пиджак…
Как хорошо было бы принять ещё немного турбо и, бросая вызов законам физиологии, пробежаться в темноте, не самой границе восприятия дозорных! Поиграть, в очередной раз подтвердить легенду…. Но не сегодня, нет. Сегодня особенный день – создание встретит своего создателя. Ту тварь, которая размазала мои мозги по всему кладбищу. Того человека, который убил меня прежнего – того, у которого могла быть семья. Черт, да у которого точно была какая-то семья – ведь не в феррокактусах меня же нашли… Вот только ничегошеньки я не помню. Даже имени своего, меня так и зовут Курьером… Шестым Курьером. Впрочем, иногда, «Пожирателем народов», но я отвлёкся. … Виктор очень старался, но его мнемощупы были просто не приспособлены для того, что бы собирать растёкшиеся по земле мозги. Док Митчелл тоже очень старался, но что он мог, в общем-то сделать?.. Если у него под рукой не было мозга, то он и не мог его пришить заново. Пришлось искать заменитель, и буквально творить чудо при помощи десертной вилки. Именно так начались приключения Курьера с опилками в голове. А, если серьезно, то, получается, что, по крайней мере, отчасти был использован донорский мозг. Врятли животного и врятли человека. Скорее всего, какого-нибудь дикого гуля. Что вполне себе объясняет проснувшуюся склонность к каннибализму.
… Враг, в этом мире нет Врага с большой буквы. Зато есть роботы, которым Шестой не доверял после того, как на старом заводе его чуть не изнасиловал один секс-бот. И то, что Шестой сам, своими собственными руками его перед этим запрограммировал, ничуть не улучшало ситуацию.
А ещё есть большой город, обнесённый высокой бетонной стеной, посреди которого есть старый довоенный ещё форт с толстенными стенами и башнями по углам. Внутри живёт добрый гений с маленькой ручной бензопилой по имени «Потрошитель». Вообще-то, он – доктор, но практиковаться в медицине ему не позволяет начальница. Наверно из-за того, что у Аркейда нет скальпеля, а есть только бензопила и десертная вилка, которыми он и пытается производить ампутации… Впрочем, может быть, дело в том, что Аркейд, не очень-то хорошо скрывает свои прошлые связи с фашистской полувоенной организацией. Или потому, что он очень любит превращать всё, что видит, в позитивные лужицы зелёных соплей компактным бластером. Связи эти, кстати, не такие уж и бывшие. Как и мечта перекроить мир по своим меркам. (Похоже, нет в мире ни одного гения, который бы, по крайней мере, в тайне, не мечтал бы об этом). Но пока он только и может, что отпиливать руки-ноги несчастным местным наркоманам… хотя ещё его родители могли уничтожить большую половину мирового населения.
С этим колоритным товарищем Шестой встретился, когда пришёл лечить руку, которую ему сломала одна стальная сестра, Вероника, писец Братства Стали (как в прямом, так и в матерном смыслах этого слова)…. конечно, сделала она это ненарочно, просто досадная случайность. Дело в том, что они так понравились друг другу, что решили пожать руки… а она… забыла снять пневмокастет.
Есть ещё мистер Хаус, объект гастрономических интересов Курьера, который всю жизнь мечтал попробовать довоенной человечины. Однако, встретившись с Хаусом вживую, Шестой сразу потерял аппетит.



Ведь мумия мумией же… Можно посмеяться. Можно пожалеть. В конце концов, облив виски для дезинфекции и мелко нарезав, можно съесть. Но страх перед могущественным владыкой Нью Вегаса отступает мгновенно.
Цезарь. Глава Легиона. Казалось бы, вот он, враг. Но, посмотрев на этого 55 летнего усталого, больного старика, в груди которого бьётся нездоровое, рваное пламя, а разрушаемый опухолью разум не пригоден в пищу… Чувствуешь… досаду. Война только начинается, а Цезарь, как человек, а не предводитель армии, уже проиграл болезни, уже на пороге смерти.
Братство Стали, великие технорыцари… Нет, и это – не враги. Эта сталь искорёжена гораздо сильнее, она просто проржавела изнутри. Могущественное братство опустилось до уровня рейдеров и обирает торговые караваны. Да, эти новые рейдеры – в силовой броне и с плазменными винтовками, но… но всё равно рейдеры.
Горелый - бывший Мальпаисский легат и самый живучий сукин сын на свете, по мнению снайперов НКР. Казалось бы, более чем достойная цель для того, кто приравнял человека к зверю. Истово верующий фанатик, военный вождь Мёртвой Лошади до сих пор очень опасен – и дело даже не в физической мощи – 3ех полновесных ударов арматурой по голове хватит любому…. Но… этот огонь… Курьер склоняется перед силой духа Джошуа, признавая в нём создание выше себя.

Ринги Динг Динг динг. Сегодня Бенни говорил, что хотел умереть в глубокой старости после секса с двумя моделями? И просил стелс-бой, что бы убежать из плена?.... Хватит с него и того, что бы его не распяли на кресте. А сегодня вечером эту стреноженную красотку украдут прямо из внутренних палаток легиона. Мы развлёчемся всю ночь, а к утру у меня будет много свежего мяса…. Хотя, нет, нет! Такую ценную добычу лучше есть постепенно. Не трогать внутренние органы раньше времени, вначале отнять руку,.. допустим, правую, и затянуть ремнём рану. Но нос и уши Курьер отрежет сразу. Может быть… даже отрежет у Бенни руки и ноги и оставит такой пленной гусеницей где-нибудь около своего нового дома. В конце концов….Медведь или Бык – нет большой разницы. Вся Мохаве может катиться к моим новым названным братьям Чертям - пусть благоденствуют лишь Великие Ханы, которые варят сладкий Джет и турбо да Последователи, которые до сих пор не дали мне загнуться от передоза!..




2ая часть "How lucky can one guy be?"

2ая часть "How lucky can one guy be?"

How lucky can one guy be?
I kissed her and she kissed me
Like the fella once said,
"Ain't that a kick in the head?"

…Что?.. Нет! Беспорядочно тыкаю в кнопки, но пип-бой и не думает затихать. Сейчас сюда сбежится весь лагерь. Ну что остаётся делать… Люди заката – люди медведя искусны в стрельбе издалека, люди востока – люди быка - умеют сражаться пешим строем…. А я – кры… Курьер, быстро бегаю и хорошо прячусь, и я точно знаю, когда надо бежать без оглядки и прыгать в ледяную воду, благо лагерь недалеко от реки…
- Аа! Моя голова! Чертовы подводные камни.… Это уже не смешно – мне что, на роду страдать головой написано? Может, это и правда карма запоротая? Но я же не продавал наркоту, только покупал! Ну… разве что рецепты наркодельцам отдавал. Но задаром же… Хотя… Вот какая разница тому, кто подыхает от передоза, бесплатно ли …. Джек рецепт получил…
…. В последний раз так больно было после падения из пасти динозавра. До сих пор не понимаю, как свалился – у снайперов была пересменка, толкнуть меня никто физическим не мог… 3 секунды страха, 2 дня боли и одна дура, совершившая две критические ошибки за один день. Курьер очень нуждался в уходе Ады, но доктор Штраус никуда не собиралась уходить. Курьер тогда решил завести себе личного доктора. Ну, и познакомился с одним. Правда, Аркейд считал, что время – это лучший доктор, а из операций предпочитал насильственные ампутации… Но с ним было как-то спокойнее и увереннее.
Впрочем, с Аркашей Курьер познакомился позже. А пока пришлось Шестому, собравшись с силой и мед-хом, отползать в старую хижину бывшего мужа пожилой леди Гибсон, и отодвинув его скелетезированные останки подальше, и поставив пару бутылок виски на чудом работающий терминал, заниматься самолечением. В медицине Шестой никогда не разбирался, да и вообще, не было у него высшего образования. Но зато было среднее соображение, которым Курьер очень гордился, и оно его не раз спасало, между нами говоря… Особенно Шестому запомнился один случай, произошедший недалеко от ранчо «Перекати Поле». Данность была такая – с одной стороны - группа наёмников в хорошей боевой броне и с винтовками, а с другой стороны – два парня – один последователь апокалипсиса в лёгком халате с подкладкой, вооруженный плазменным пистолетом и бензопилой и другой с арматуриной и в джинсовом плаще без рукавов… А потом появился главарь банды в зелёной боевой броне и с какой-то странной штуковиной в руках… Акрейд тогда помянул Хауса с цезарем в такой позе, что у Курьера глаза на лоб полезли, и объяснил, что это – усовершенствованная энергетическая снайперская винтовка, оснащённая оптическим прицелом… YCS/186… было бы у них в своё время таких побольше, братство бы сосало с причмокиванием… Про Братство Курьер ничего не понял, особенно не понял, когда это Последователи с ним конфликтовали… но цацку себе захотел… Но только №6 взялся за арматуру и начал подкрадываться, как тут же был пойман за воротник недрогнувшей рукой и оттащен подальше
- Радскорпион в голову ужалил? Да? Куда лезешь, потенциальный самоубийца? Ещё пара шагов, и мне придется нести твой пепел родне в бутылочке из-под ядерколы. YCS/186 убивает с одного попадания.
- Тогда надо подумать….
- Что тут думать, тут отступать надо!
Курьер тогда отступил на пару часов – пошёл осматривать 22 убежище… Про радскорпионов Аркейд, кстати, вовремя напомнил…
Перед тактическим отступлением Курьер немного пошумел…. И каково же было удивление наёмника, когда он пошёл проверять источник звука и нашёл много дармовой выпивки….
Впрочем, удивление Аркейда, увидевшего, как Шестой мешает водку со скипидаром и щедро приправляет ядом из желез радскорпиона, было больше. А Курьер сквозь зубы нахваливал фирменный коктейль дока Митчелла. Забористый такой коктейль, чуть шкура не слазит…. Вот только применять его следовало наружно при болях в суставах (профессиональная курьерская болезнь, между прочим!), а не внутрь. Но наёмникам Шестой пояснительной записки не оставил.

…А свой ненаглядный YCS/186 Геннон получил, пусть и сильно заблёванный… Из охладевших рук мертвых, жадных до дармовой выпивки наёмников. Их броню они так и не отстирали и бросили – слишком сильно воняла….

How lucky can one guy be? Курьер вовсе не собирался переплывать реку Колорадо вдоль, но… берега оказались слишком крутыми и выбраться он смог, только переплыв половину карты, у пляжей Блю – Парадайз. Правда, клочок суши встречался ему до этих пляжей юга…. Но вот он просто кишел когтями смерти…
И, что, гораздо хуже, там была просто намытая течением отмель под крутыми утёсами, без возможности подняться на берег. А, достреляв когтей, Шестой обнаружил презабавную находку: труп в силовой броне Анклава напортив трупа в силовой броне Братства Стали. У перчаток с металлическими пластинками для защиты пальцев до сих пор лежало оружие. Мультиплазменная винтовка против трехлучевой лазерной. Видимо, дуэль титанов шла до последнего. Местами на стали видны следы зубов и когтей…. Впрочем, человеческие консервы всё же оказались когтям смерти не по зубам… Что-то это курьеру напомнило. Может быть, Медведя и Быка, которые тоже сцепились без вариантов на перемирие, не обращая внимание на других врагов. Мрачное предзнаменование. Если бы анклавовец и стальной рыцарь объединились, то они бы победили когтей и сумели бы выбраться, жили бы дальше. Оба.
Да и вообще, закрытые общества типа Анклава и Братства скоро вымрут… и вовсе не от инцеста и смешения крови, как предполагала Вероника. На самом деле причина будет куда прозаичней – в Мохавском отделении Анклава все мальчики или уже дедушки, или убеждённые пидарасы... извините, некорректно выразился – убеждённые холостяки. Потомства от них не дождёшься, соответственно… Пресеклась линия…
Что интересно, в Братстве Стали ситуация противоположная – там
все девушки – писцы и лесбиянки. А, когда Шестой познакомился поближе с обычаями стальных мальчиков, и, в частности, узнал, что спят они прямо в силовой броне, а шлем не снимают даже на свиданиях… В общем, Курьер понял стальных девочек…
А вот Последователи Апокалипсиса не вымрут. Ну и что, что у них сексуальных меньшинств больше, чем у анклава и братства, вместе взятых ( отчасти из-за того, что туда и из этих организаций приходят), зато они к себе новых последователей принимают…


Выбравшись на сухую землю, и довольно отфыркавшись, Курьер тихой мышкой проскользнул мимо Коттонвуд-Коув и убежал к Ниптону.


Удар о скалу и купание в ледяной воде изменили Курьера. Нет, не сразу, но исподволь, постепенно. В голове появилась куча чужих мыслей. Может быть, это всё же запоздалое влияние Аркейда – верного спутника и сердечного друга, может быть - просто опыт. Количество увиденного перешло в качество.
Так или иначе, Курьер научился извлекать из своих приключений не только хабар, крышки и деликатесы для желудка. Впервые это случилось в разорённом легионом Ниптоне. Взглянув на Товарняка, второго из выживших, Курьер внезапно понял не только то, что тот ранен, безоружен и обездвижен, не способен оказать сопротивление и является лёгкой добычей, но и то, что есть вещи хуже, чем смерть.
Выслушивая слова Вульпеса о чести и правде, принюхиваясь к запаху жжёной резины и жареного мэра, взявшего у Вульпеса мзду, Курьер понял, что жадность – плохо. Разум должен быть всегда на первом месте.
А ещё понял основную мысль Вульпеса «Я жесток? Открой глаза, здесь не было невинных! Разве тот, кто прав, может быть жесток?» Слушая, как ветер поёт в обрывках проводов телеграфных столбов, на которых корчились умирающие люди, Курьер подумал две вещи: подумал о том, как легко стать монстром, верша правое дело… впрочем, вторая мысль была совсем странной, совсем не его мыслью: «А разве тот, кто жесток, может быть прав?..» Слишком много мыслей… Слишком пустой желудок. Курьер вошёл в ратушу и начал есть сырые тела бывших граждан Ниптона, стараясь не подавиться и не сломать зубы о мелкие дробинки, которыми их нафаршировали убийцы - легионеры.

How lucky can one guy be? Курьер надел свои лучшие одежды и пошёл на открытие нового казино, как белый человек. Был усыплён газом и очнулся Кимбол знает где, прямо перед голограммой с сумасшедшим мужиком, который подрядил его обнести это самое казино. А если он не согласен, то волен идти куда хочет, но только вот без головы, ведь ошейник с взрывчаткой тут же бабадум сделает. Картина маслом «Узнаю тебя, малый бизнес Мохаве»….
Много что было в том казино. Элайджа хотел захватить Дамбу Грувера. Зачем она ему была нужна, по сути? Нет ответа. Просто непрекращающийся приступ жадности.
Курьер пришёл в Сьерра-Мадре за ответами. Но Сьерра-Мадре не даёт ответов, оно только устаивает испытания, вырывая ответы у тебя самого.

Искушение Жадностью.
Курьер шёл дальше, ища правду. Вот только в какой-то момент почувствовал, что он с той правдой, что отец Элайджа с дамбой – она ему, по сути, нафиг не сдалась. А у Курьера, можно сказать, уже слишком много правды…. Столько, что хоть на вторую ядерную зиму можно засаливать в баночках… Но вот только Шестой боялся, до смешного боялся остаться обманутым и шёл дальше.
Искушение золотом. 37 слитков золота. Курьер взял только один, и то, как сувенир. Урок от Вульпеса он запомнил крепко.
Тогда ему предложили весь мир на двоих – у отца Элайджи как раз один захватить было в планах….
«За прошедшие годы легенда о Сьерра-Мадре потускнела, и в городе больше не было… новых посетителей. Спустя годы, когда таинственное кроваво красное облако начало расползаться по Мохаве, и на запад к Республике, ни кто не знал, откуда оно пришло. Только то, что оно сеет смерть на своем пути. Попытки найти источник токсичного облака провались. Мохаве была отрезана. Сквозь Облако можно было увидеть огни на ГЕЛИОС Один. Рассказывали истории о призраках, не боящихся огнестрельного оружия, уничтожающих всех, кого увидят лучами света. Последняя глава Мохаве была написана, когда модифицированные ракеты РЕПКОНН ударили по Плотине Гувера, выпуская кроваво-красные облака, убивающие всех, кто там находился. Все попытки проникнуть в Облако и вернуть Плотину провалились, НКР и Легион, в конечном итоге отказались от этого места, которое теперь считали проклятым. В последовавшие годы поселения на Пустоши начали исчезать по мере того, как обрывки облака начали дрейфовать по землям, подконтрольным НКР. Только двое оставшихся в живых в глубине Облака, в Сьерра-Мадре, ждали пришествия их нового мира чтобы начать с начала. Как тебе план?..»
Чертовски заманчиво. Курьер помнил, как разрывал плюшевого мишку – единственную игрушку девочки-рабыни прямо на глазах у маленькой хозяйки... а стоящие рядом легионеры одобрительно смеялись и кивали головами. Его тогда поддержал весь лагерь, им шутка понравилась. А Курьеру было противно от самого себя. Но теперь никакого легиона, никаких наркоманов, никаких убийц.
Начать заново…
Создать прекрасный новый мир. Вот так просто… будет только красное коррозийное облако и гули в защитных костюмах… Ядовитые испарения гложут здание Лаки 38, медленно разрушая металл и цемент…
Вот только… Разве у Элайджи есть план, как потом убрать его?... Облако, в смысле… Оно же уничтожит всё! Весь мир с гордым названием постядерные соединенные штаты.
Впрочем, главный вопрос отнюдь не в этом:
- Как мы вдвоём начнём всё сначала? Мы же оба мальчики… - это он спросил у Элайджи вслух. Одно слово «Автодок» рождает фейерверк ассоциаций: клиника… сломанный авто хирург…повторяющаяся несколько суток подряд операцию… обезболивающее на которую закончилось через два часа после страта… Ну, и смена пола в обозримом будущем. Своим полом курьер всегда был доволен. Сувенирный слиток очень резко пригодился – 37 фунтов золота проломили бородатому горе-экспериментатору череп. А Курьер, брезгливо обтерев слиточек о робу бывшего старейшины братства, ушёл из виллы навсегда. Впрочем... выведенную Элайджей формулу Облака он забрал с собой….
Курьер почувствовал себя… немного богом, если можно так сказать. Понял чувства создателей ВРЭ. Но на геноцид не решился.


Следом был второй визит в Зайон. Курьер пришёл с медикаментами, Курьер принес броню спецназа SLCPD обратно Горелому – с некоторых пор мысль о бедняге бывшем легате, мёрзнущем под проливными дождями в одних бинтах на обгоревшее тело, мешала Шестому спокойно спать в своём спальнике. Курьер принес бинты и лекарства для ран легендарного Джошуа.
«Когда умирает легенда, в мире не остается величия». Курьер прикинул, что в его силах постараться конкретно для этой легенды сделать не «когда», а «если», в обозримом будущем, по крайней мере. И ещё Курьер дополнил мысль «есть вещи хуже, чем смерть»…
«Есть вещи хуже, чем смерть. Но нет вещей её непоправимей». Грэхем потратил более 30 лет служению Легиону. Грехем остался почти без кожи в весьма немолодом возрасте. Но… не сдался. « выжил, потому, что огонь внутри горел ярче, чем огонь вокруг меня.».. так он говорил… Стал новым военным вождём Мёртвой Лошади, защищает их, нанёс на пару с Курьером поражение племени Белые Ноги. Отстроил новый мир заново почти без насилия.
Почти…. В основном тогда насильничал сам Курьер - когда после битвы у лагеря в Трёх Мэри Шестой вошёл в воды Колорадо, река на три метра окрасилась кровью врагов, щедро пропитавшей пыльник, панцирь брони и узкие джинсы. Джош даже процитировал

...вода, которая в реке, и она превратится в кровь,
и рыба в реке умрет, и река воссмердит, и омерзительно будет пить воду из реки.

Курьер тогда мало что понял из той цитаты и просто посоветовал вытащить трупы из реки и кипятить воду подольше обычного. И даже помаленьку принялся за работу, выловив мимо проплывающую отрубленную руку, женскую, судя по изящному запястью и тонким пальцам… а вот кожа тут была у всех одинаковая – загорелая и растрескавшаяся.
Горелый, будто опомнившись, спросил Курьера, не ранен ли он.
- Шлему досталось куда больше, - дружелюбно фыркнул Шестой, вычищая чьи-то (явно не свои собственные, потерянные ещё в Гудспрингсе) мозги.
Красные скалы, мутно – розовая вода, в которой плавают отрубленные топором шестого конечности и свежевымытый шлем с нестираемой надписью "FORGIVE ME MAMA" весело блестит в лучах солнца. На противоположном берегу, у песчаной отмели стайка зеленых гекко уже устроила небольшой пир над павшим телом. У Курьера тоже рот слюной наполнился… и отнюдь не на гекконов.

Второе путешествие в Зайон показало Курьеру, что мир можно сделать лучше. Вот только в проклятом закутке в правом нижнем углу парка осталось очень много скелетезированных останков, которые даже гигантские яо-гаи не смогли полностью растащить. Скелет в шкафу, говорите?.. Да тут целый каньон скелетов. Личное кладбище одного маленького Курьера, который не только почту доставлял.


How lucky can one guy be? Однажды Курьер пошёл на ночной показ научной фантастики. И ему такую фантастику устроили в формате нон-стоп. Очнулся жертва подпольной лоботомии в пациентском белом халате с мыслью «Убью анклавовца!» Быстрый самоосмотр показал, что Шестой теперь действительно безмозглая, бесхребетная и бессердечная скотина…
Пошатываясь, Курьер пошёл искать виноватых. И нашёл много не в меру болтливых консервированных мозгов, которые при виде Шестого резко засуетились
-Аааа! У него пенисы на ногах!!!
Курьер:
-ААА! Правда? Заебись же! Да фиг с ними, мозгами, я ими всё равно не пользовался… Да тепёрь Мохавское отделение анклава в полном составе сделает себе харакири бензопилой от зависти… Не правда ли, я сексуальный гигант?))) – однако… ожидаемого богатства в штанах не нашлось…
-ААА! Его пенисы эрегировались! Какие они длинные, длиннее его рук... Ёсли оно начнет ими в меня тыкать, то убейте его!
Курьер грустно почесал нос и спросил, где они эти пенисы видят…
- О, во имя пресвятой науки, оно себя в ноздрю имеет!..


Раньше склонности к эксгибиционизму и кривлянию перед роботами Шестой в себе не замечал… но попробовал и очень понравилось… быть для Далы личным стриптиз-Курьером
Вообще… робофетишизм всегда был для Курьера особой темой, ещё после первой встречи с Ф.И.С.Т.О. тогда Курьер насилу вывернулся и бежал до самого Атомного Ковбоя так, будто за ним нёсся резко воспылавший высокой страстью Легат Ланий. Но любопытство заело… Да и 10 крышек - не цена… А потом Курьер как-то втянулся.

Был ещё забавный случай с роботами, тогда Шестой повелся на уговоры Ральфа и купил у него за 100 крышек модуль данных для апгрейда ЭД-Э, тут же побежал в Лаки 38, проапгрейдил летающий сейф… И был атакован сзади антеннами… взбесившегося робота. Если бы не один последователь апокалипсиса, оказавшийся на тот момент в номере, кто знает, что бы стало с Курьером. А так Аркейд, не растерявшись, перевёл ЭД-Э в пассивный режим и стал грозно выспрашивать у Курьера, что он с бедным роботом сделал. Потом Аркейд долго искал вирус на модуле, пытаясь понять причину неадекватного поведения ЭД-Ди. Пришедшая с прогулки Вероника тоже подключилась к поискам, дело пошло гораздо веселее.
Буквально веселее. Тихий писк, непонятные Курьеру символы на дисплее… оба умника замерли, переваривая информацию… а потом бывший анклавовец и стальная сестра просто согнулись пополам от смеха .
- Так у кого, ты говоришь, модуль куплен был? Я хочу этому человеку в глаза бесстыжие посмотреть… Опыт перенять… для последующих поколений, если можно так сказать… Бедный – бедный, невыразимо одинокий Курьер… я даже представить не мог… ты бы меня попросил, что ли… - с носа трясущегося в приступе хохота Аркейда слетели фамильные очки.
- Теперь легионеры будут бояться ЭД-Э, как огня… Мощно придумано, Курьер! Теперь жесткорамный робоглаз не только боевой, но ещё и пыточный! Два в одном! Сам то не боишься рядом с такой шайтан-машиной стоять?.. – Вероника смахнула выступившие слёзы
Курьер явно не догонял. Добрый Последователь сжалился и ввёл его в кур дела:
-… Если судить по твоему растерянному виду, то можно предположить о твоей неознакомленности с сутью программы на этом довоенном носителе… Позволь мне просветить тебя… приступ хохота… ты перепрограммировал ЭД-Э в сексбота, и я жажду узнать, зачем…

И тут… ЭД-Э заговорил человеческим голосом…
- Всем привет, я Старший рыцарь Лоренцо из Братства Стали и хотел бы изучить этот «Дюрафрейм».
Курьер офигел, Аркейд разом перестал веселиться, зато Вероника захлопала в ладоши от восторга
– Чудесная мысль! Мы идём, Лоренцо! Готовь три двойных брамин-бургера и поменьше соуса из агавы на этот раз!
Однако Эд-Э не успокоился.
- О, здравствуйте, я Эйприл Мартимер, робототехник Последователей Апокалипсиса. Приведи робота в старый мормонский форт, данные из памяти ЭД-Э будут использованы на благо всего человечества…
- Привет, Эйприл! Уже идём, благо тут недалеко, - Аркейд подобрал очки с пола и нацепил их обратно, предварительно протерев
- Конец связи.
ЭД-Э затих. А Последователь Апокалипсиса и сестра Братства Стали начали драться за летающего сексбота…
- Брейк, ребята! – Курьер влез в этот некрасивый бой и тут же пожалел об этом – теперь две пары глаз выжидающе уставились на него. Значит… братство улучшит броню, а последователи вооружение…
Вот только сейчас Курьер выбирал совсем не это, Курьер выбирал себе неприятности в следующем бою - или ему засветит пневмокастетом в ухо так, что голову снесёт по самые плечи… или чистая зелёная плазма случайно попадёт в спину…
Решение было соломоновым
- ЭД-Э мне самому нужен!
Медик и писец не стали спорить, а побежали составлять расписание пользования ЭД-Э.
Кстати, о том, что бы утопить ЭД-Э в озере Мид с привязанной импульсной гранатой, Аркейд больше не заговаривал…



How lucky can one guy be? Мозги Курьера, отделённые от тела, уплыли в канализацию к жадному нехорошему Доктору Мёбиусу, суке и злодею, который теперь неизвестно, что с ними может сделать… Приоритетная задача номер один – вернуть свой мозг обратно…
Во всяком случае, так казалось. Шестому. А на самом деле приоритетная задача – не сойти с ума от чужого одиночества в бывшей комнате Доктора Мёбиуса. Не сойти с ума в окружении брезгливой Раковины, грустного усталого, пожилого Авто-дока, жаждущей курьерского семени Биологической станции, диджея "Слепого Диода" Джефферсона, параноидального Книжного утилизатора, который везде видел нездоровую пропаганду, двух Выключателей, или, скорее, Выключательниц, ревниво борющихся за крупицы внимания, истерично – милого Магги, воплощения нездоровой ненависти доктора 0 к Роберту Хаусу, агрессивного Тостера – тостероненавистника… впрочем, о чём это Курьер, Тостер не расист – он и людей, и других тостеров одинаково ненавидит…
- Так, так... и что это у нас тут? Очередной невинный маленький тостер. Иди к дяде, я тебя не обижу... ХА! ПОПАЛСЯ! О да, сладостный запах электронный внутренностей, искрящиеся диоды, да я, мать вашу, ЖИВУ РАДИ ЭТОГО! - Тостер бурно радовался…
А Курьеру стало стыдно смотреть в своё роботизированное «отражение». Он же сам был таким же, даже в вопросе нездоровой тяги к пиромании… Тут их обоих разве что Шеф-Шеф перещеголял…
Мир, развалины, радиация… Никто не помирился, конечно, но, по крайней мере, когда Курьер уходил, всё были ещё живы. Даже Х-42 перезагрузился… впрочем, как раз таки с ним Шестой встречаться больше не хотел…
Вот такие вот дела. Блюз Старого Мира буквально разлит в воздухе щемящим, невыносимо горьким привкусом. Что, грустно, хочется плакать? А кто сказал, что раньше было хорошо?..
Курьера с каких-то пор начали пугать курьеры. И он сам себя, и тот, другой, сторонник старого мира. Что он хочет возродить? Какое у него сообщение? Что он имел в виду под словами «старый мир спит»… И как, как он хочет его разбудить? Почему, в конце концов, Курьер-который-отказался-от-посылки вдруг решил, что он в праве сделать то, что так и не удалось осуществить Анклаву и свихнувшемуся старейшине Братства?...
Доктор Мёбиус защищает весь мир от свихнувшихся учёных с Большой Горы. Вот только, если вспомнить бесчинства Отца Элайджи… тут ещё посмотреть надо, кого от кого защищать стоило бы… Бедный-бедный немой Доктор 8… который оказался прекрасным собеседником и аатличным любовником. Курьер обожал обсуждать с ним всё на свете через машинный язык. Воистину, они оказались на одной длине волны.

НКР… Легион… Папа Илья… Мумифицировавшийся робофетешист… Мозги в банке…
Ваш выбор, господин Курьер? Какой вариант ада предпочитаете?.. Раньше Шестой искал себе врага. Искал долго и упоровшись психо, искал среди спороносов и когтей смерти, искал в радиоактивных развалинах Кларк-филд и среди красного тумана, искал в развалинах Большой Горы, которая после одного неудачного эксперимента стала Большой Дырой…

Платиновая фишка в руках. Делайте ваши ставки, господин Курьер! Только прошу вас учесть, что выиграть нельзя и остаться при своих нельзя – память вам уже не вернуть. Варианты? Придумать и сделать новую жизнь. Ты же много видел, много знаешь… но поумнел, и понимаешь, что каждый твой шаг принесет боль.

Нынче дальняя дорога выпадает Джокеру… Пойдешь туда, человек без имени, Курьер номер Шесть?.. У Улисса есть послание для тебя послание. Он даст тебе ответы в обмен на?... Вот неожиданность, на помощь. Возможно, за работу Большим Будильником для старого мира.
Вот только надо ли это?.. Не ему – ему-то надо, не зря же он прошёл Мохаве и большую Гору, и идёт в каньон… Наверно, он верит, что может изменить мир к лучшему. Шестой на такие попытки уже насмотрелся, ещё когда врага себе искал. Как ни странно, Хаус, Цезарь, Элайджа, Анклав, Джошуа… и даже Мотогонщик(!) тоже хотели как лучше. Каждый в меру своего понимания… а получалось у них как всегда… Результаты налицо, хоть и далеко не всё у них получалось, слава Атому!

Шестой потерял веру в то, что вот так можно что-то изменить.
Ему это не надо, не надо и правды – нечего будет с ней потом делать…
Иногда у Шестого разыгрывается паранойя, и он не понимает, почему кроме него, здесь нет больше других курьеров Мохавского Экспресса, кроме одного трупа в Приме и Уиллса…
Первое правило руководства по выживанию на Пустошах звучит так: «Самое опасное животное Мохаве – курьер»…
Правда.. это хорошо. Но вот только придётся платить за неё гораздо больше, чем она стоит. Притча получается, о ненужных поисках… Не было у Курьера заботы – пошёл Курьер правду искать…

Выиграть нельзя. Остаться при своих нельзя. Но… можно попробовать выйти из игры.
Улисс вернётся в исходную точку, где собирается изменить всё. Вот только второго курьера ему придётся ждать вечно. Два Курьера. Два сообщения. Шестой может сказать Улиссу только одно – расслабься, словит немного кайфа... мы не боги, что бы мир менять. Твоё ранчо ждёт тебя, хоть толстороги и разбежались по ближайшим холмам. Попробуй научиться думать много и без истерик, полюби обычную жизнь…
Курьер вздрагивает. Он понимает, с какого момента всё стало таким.
Биологическая перчатка. Она любого сделает героем. Или злодеем…. Пустит жизнь кувырком… Достаточно снять её, отключить… док Митчелл поможет с этим – сам же он сумел от перчатки избавиться… Немного музыки. В последний раз. Оу! В репертуаре ди-джея Нью-Вегаса в кои-то веки что-то новенькое

Время оставило мелочь в кармане.
Все остальное никто не считал.
Кучка ковбоев, танцуя на грани -
Тот, кто не с нами, тот просто устал.
Он не предатель, не жертва идеи,
Ему надоела игра в дурака.
Что кто-то пожал, он просто посеял,
Но отчего-то ждать всходов не стал.

В принципе, в истории Курьера можно ставить точку – ещё пара дней до Гудспрингс, и прощай, герой-злодей. Но пока ещё приключения продолжались – на разбитой трассе появился новый салун. Курьер помнил, что когда-то пытался казино одно посетить и прекрасно помнил, как потом очнулся с рабским ошейником на прелестной шейке.
Салун вроде неопасно выглядит… «Весёлый Гуль» называется… Сходить, что ли… Как раз в горле пересохло. Салун явно был только что открытый – внутри были только бармен и охранник в одном лице – рыжий гуль с дробовиком, в честь которого, предположительно, заведение и назвали… и какой-то парень с забинтованной головой, одетый в голубой комбинезон с белым узором на спине, сидел у стойки.

Курьер заказал атомный коктейль и устроился в уголке.
- И, все, равно, странное здесь место. Точно войны и не было. Ни руин, ни воронок… Я не могу заснуть под вой койотов
Гуль неопределённо фыркнул
- А засыпать под шум перестрелок и вой ветра в оголившихся этажах небоскребов было нормально?
- Привычно… Если не приглядываться, то и не скажешь, что бомбы падали…
- Всё просто, шеф. Если у вас нету дома… то бомбы ему не страшны. Нет небоскреба – не будет его развалин. Понятно?

Помолчали.
- Давно салун открыли? спросил у гуля Курьер
- Недавно.
- А сами откуда, я из ваших бесед понял, что вы – не местные.
- С востока.
- Легион?
- Восточнее, Столичная Пустошь…
- А этого, - Курьер указал на раненного парня, - кто так?
Парень в комбинезоне внезапно рассмеялся
- А это вот он, Харон. Сейчас уже поостыл, но, когда я сказал ему название салуна, мне потом от него три дня пришлось прятаться… Кстати, не представился, я… А, хотя, называй меня 101ым, всё равно до моего имени никому нет дела!
- Я – Курьер, Курьер номер Шесть… - большой глоток из бутылки.
Внезапно взгляд у 101го стал понимающе – сочувственным:
- Что, тоже без имени?..
Кивок головы. Внезапно стало очень хорошо и спокойно… Это так просто и так важно, когда тебя кто-то понимает. Понимает, что ты уже давно забыл о собственной жизни так же, как все остальные забыли о твоём имени. Курьер… Ищешь меня – спроси Курьера – я тут один на всю Мохаве… Рассеянно разглядывая салун, Курьер замечает, что на спине голубого комбинезона не просто белый узор – цифры. Верно, 101, в точности, как имя. У них гораздо больше сходств, чем различий.
…- Столичная Пустошь… Курьер пробует название на язык. А ничего так… Почему бы и не побывать там… В конце концов, людям везде нужны курьеры. Профессия стала именем. Путешествия без имени и племени, есть только отметина на голове, удачно замаскированная чёлкой.
-… А ты – местный, по виду… Не желаешь ли поработать гидом?..
Кивок головы. Весёлая улыбка, которую не видно из-под закрытого шлема. Уллис, фишка из платины и скучающий среди волосатых мужиков в юбках Бенни были забыты…

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

Демоны на острие иглы

[Rina_Nettle]

Демоны на острие иглы

Автор: Rina
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: жКурьер, Вульпес Инкульта
Жанр: AU
Размер: макси
Статус: в работе

По участившимся просьбам продолжаю здесь выкладку. Сразу несколько глав, продолжение под катом в комментариях. А свежие проды всегда в моем дневнике.

Главы 5-8.

Глава 5.
Вербовка.

Рэй поежилась и зябко растерла окоченевшие плечи. С темнотой пришел холод.
Синие сумерки, сладковатый запах дыма. Полыхающее зарево лагерного костра над ровными хребтами полотняных тентов, негромкое потрескивание факелов с ореолом пляшущих искр, порывисто взметающихся ввысь, к первым проклюнувшимся звездам. Ветер разносит в стенах форта гулкое звяканье посуды со стороны полевой кухни, слышен низкий утробный рев браминов вдалеке. Приглушенные выкрики и отрывистые команды из-за ограды арены – поздние учения или чей-то тренировочный спарринг.
Рэй устало улыбнулась – металлический питомец сонно дрейфовал возле входа в штаб. Курьер запустила режим следования, провела пальцами по боковой антенне, снимая тонкую пленку серо-желтой пыли; ЭД-Э ответил радостной трелью.
Внезапный толчок в плечо – не грубо, но довольно ощутимо. Рэй стремительно обернулась, изогнув запястье и готовясь выхватить спрятанный в рукаве стилет. Вульпес Инкульта стоял за ее спиной и внимательно наблюдал за роботом; не отрывая глаз от парящего перед ним механизма. Затем вновь легко толкнул ладонью курьера в лопатку - девушка отшатнулась, как от ненормального. ЭД-Э невозмутимо развернул колючки антенн к легионеру и плавно переместился за спину Рэй, занимая привычное положение.
- Как он расценивает враждебность по отношению к тебе? – поинтересовался мужчина, наклоняясь вперед и с любопытством разглядывая крошечные сопла на днище робоглаза. Рэй усмехнулась:
- Кажется, подобная информация должна быть моим тактическим преимуществом. Я ведь не спрашиваю тебя о паролях для опознавания своих вне легиона.
- Возможно, я и сам сообщу их тебе, - расплывчато намекнул шпион, искоса обращая взор к Рэй. Та выжидательно скрестила руки на груди.
- У него задержка времени отклика, да и работает он до странного тихо, словно не в полную мощь, - задумчиво произнес Вульпес, делая шаг вправо, собираясь осмотреть робота с другой стороны.
- Откуда ты зна…
- Читал о подобных моделях, - мягко оборвал курьера фрументарий. Затем выпрямился и вновь обратил внимание к девушке, с узких губ не сходила призрачная тень улыбки. – Тебя это удивляет – мои познания в технике? Не стоит делать скоропалительных решений и выносить вердикт всему обществу, основываясь на поверхностных сведениях о его уровне развития.
Курьер не ответила, вызывающе выдерживая прямой пристальный взгляд легионера. Вульпес склонил голову на бок и продолжил в том же снисходительном тоне:
- Разобрать его ты мне все равно не позволишь, так что… оставим эту тему.
- Ты абсолютно прав, - хмуро хмыкнула Рэй. Нечто похожее на искорку веселья на мгновение промелькнуло в чуть прищурившихся голубых глазах мужчины. Легионер вздохнул с картинным сожалением:
- В таком случае, обратимся к тем материям, которые больше интересует тебя. Идем…
Приглашающий жест рукой; Вульпес медленно двинулся вдоль тропы, ведущей с холма вниз к лагерю. Рэй последовала рядом, подстраиваясь под неторопливый размеренный шаг. Встречный патруль отсалютовал фрументарию, тот сдержанно ответил тем же жестом: сжатым кулаком от сердца, выбрасывая руку раскрытой ладонью вперед. Солдаты со смесью любопытства и недоверия покосились на сопровождающую его девушку; декан с опаской обошел стороной двигающегося прямо над серединой тропы робота.
- Ты говорила, что успела составить мнение о легионе за время своей утренней экскурсии по форту, - произнес Вульпес после минуты в тишине. – Позволь мне указать на твои ошибки.
Они остановились на каменистом краю низкого обрыва; Рэй, хмуро сложив руки на груди, замерла чуть поодаль, держа дистанцию. Впереди раскинулась центральная площадь форта, темные походные палатки строгой окантовкой окружали вытоптанный плац вокруг костра, их ряды ровными лучами расходились по крепости до самого частокола. Едва уловимый привкус жареного мяса в воздухе. Сложенный из массивных бревен костер ревел под шквалами ветра, разрежая сгущающийся мрак яркими, рваными сполохами.
По фигурам стоящих на обрыве людей скользили тусклые тени рыжего племени. Вульпес повернул голову к курьеру.
- О целой культуре, о могучей цивилизации ты судишь всего лишь по одному походному лагерю, - вздохнул он. В голосе звучала грусть. – Выносишь вердикт, увидев лишь несколько укреплений, расположенных на передовой линии.
Опустив голову, он исподлобья смотрел на лежащую впереди долину, на готовящуюся ко сну ретентуру форта. Два легионера на колченогой, еще довоенной облупившейся скамье у огня, негромко переговариваясь, латали кожаные нагрудники. Возле ног солдат дремал крупный пес, подставив лохматый свалявшийся бок теплому свету; лапы чуть подрагивали в беспокойном сне.
- Это фронт, здесь идет война. Кровь, насилие, смерть - мы истребляем врага, не считаясь с потерями. Это не просто борьба за территорию - это война двух миров, двух культур, чужеродных, почти антагоничных… Непримиримых.
Вульпес вновь взглянул на курьера, демонические отблески огня плясали по заострившимся углам узкого лица, по тонким губам. В расширенных зрачках блестели мерцающие искорки отражения.
- Я видел оба. Ты – лишь один. И из двух миров я предпочту тот, в котором смогу оставить ночью дверь открытой и выйти в город без оружия. В тишине – без уличного ворья, без разгульных попоек, без шлюх, попрошаек и прочей мрази. Не опасаясь за свою жизнь. Потому что наши законы – это добытый кровью мир, выстраданный, выкованный жестко и жестоко. Это справедливая гратификация и справедливое наказание, соблюдение простейших правил, которые за тысячи лет своего существования подспудно вывело человечество: не кради, не лги, не прелюбодействуй...
- Ты забыл добавить «не убивай», - растягивая слова, с сарказмом заметила девушка. Инкульта нарочито рассмеялся: чуть запрокинув голову, коротко, но заразительно. Открытый, искренний, негромкий смех – так не может смеяться человек с ледяным камнем вместо души, так не смеется палач, приговоривший к жуткой смерти поселок мирных жителей. Если только и то, и другое не вписывается в его картину мира с непринужденной легкостью, как верное и правильное.
- Надеюсь, ты понимаешь, сколь глупо звучит это утверждение на линии фронта, - ответил Вульпес, морща уголок губ в легкой усмешке. – Si vis pacem, para bellum, кто-то должен этим заниматься. Смерть шагает об руку с такими, как мы. Поэтому… - легионер чуть склонился к лицу Рэй и понизил голос:
- Поэтому Цезарь и не предлагал тебе вступить в легион.
Фрументарий двинулся с места, продолжая неторопливый кружной спуск к сердцу лагеря. Рэй следовала рядом, едва сдерживаясь, чтобы не забежать вперед, поперек тропы, и не потребовать у мужчины разъяснений. Впрочем, после паузы он изложил свою точку зрения напрямую:
- В армии для тебя нет места: ты женщина; никто не пойдет на исключения и поправки в уставе. Я не вижу тебя в роли почтенной матроны, хозяйки поместья в центре Флагстаффа: в гипюровом ореоле лености, окруженной толпой юных прислужниц - женою консула или наместника. Не вижу жрицей Марса - матерью легиона, наставницей, дарующей детям лучшее будущее, нежели их выродки-родители. Для работы на земле у тебя тонкая кость, для торговли, хмм… откровенно говоря, не достает способностей. Твое место там, где ставкой является жизнь – не отрицай, я знаю, что это есть в тебе. Я наблюдал, я слушал – кое-что из найденного может не понравиться тебе… Но речь не об этом: мы оба нарушаем человеческие законы, убивая себе подобных. Это не проходит даром - свою сущность не вытравишь из крови, кроме как с последней ее каплей. Курьер. Охотник, наемник…
Вульпес остановился на мгновение. В голосе звучала насмешка, но взгляд был убийственно серьезен:
- Или предпочтешь расслабленное существование обывателя, с которым твоя натура не сможет примириться?
Рэй ощутила скользкое, неприятное чувство, будто кто-то покопался у нее внутри холодными тонкими пальцами - с хирургической точностью, ничего не потревожив, но оставив стойкий осадок от чужого присутствия. Хотелось возражать, исступленно кричать, сжав кулаки: «Нет, я не такая!».
К чему истерики, если они оба и так знают правду? Работа курьера не выбирает тебя – это ты выбираешь собственный путь, на который вступаешь на свой страх и риск. Сам определяешь правила игры, где, по сути, правило лишь одно: сумей выжить любой ценой, не считаясь ни с кем и ни с чем.
- Твое присутствие в форте – полностью моя инициатива, - вскользь заметил Инкульта, не ставя никакого акцента на сказанном. - Цезарь не нуждается в дополнительном пушечном мясе в первых рядах манипулы – куда более важна твоя репутация, нежели умение вышибать республиканским солдатам мозги с расстояния в милю. Я дам тебе лучшее будущее; за верность и честность у нас принято вознаграждать по заслугам. Впрочем… мы пришли. Ты ведь голодна, не так ли?
Неожиданный, обрывистый переход на другую тему удивил, чуть заштриховал мерзостное ощущение, но где-то глубоко под кожей все еще потаенно ныли ледяные занозы пророненных мыслей, которые дадут знать о себе в дальнейшем. Этот человек лично позаботился о ее вербовке? Слова фрументария вызывали странный отклик, словно эхо в полом колодце, словно отражение в серебряном зеркале: одновременно и точное, и искаженное. И верное - до срастания с костью и нервами, и чуждое - до дикого болезненного неприятия и отторжения. Вновь смутный иррациональный привкус присутствия неумолимого фатума, витающего в воздухе, сплетающего невесомо-тонкие нити в прочную сеть. Будто с первой секунды их знакомства оба оказались намертво скованы общими интересами, в неожиданном и непредусмотренном узоре пересекающихся друг с другом линий. Возможностей исхода не так много: либо срастись и вжиться в этот взаимовыгодный союз, либо устранить, оборвать пока еще непрочную связь сразу. Увы, последняя возможность уже давно упущена в Ниптоне...
Они шли вдоль длинных столов, где небольшими группами расположились ужинающие солдаты. Две рабыни под сопровождение вульгарных шуток и шлепков проворными неприметными тенями сновали меж лавок, разнося воду в глиняных кувшинах. Гомон, звучные взрывы хохота, звон посуды, металлический стук ложек и сытая отрыжка. Доминирующее тяжелым облаком смешение запахов вываренной еды. Несколько легионных псов, в напряжении чуть шевеля хвостами, ожидали возможности перехватить кусок, неотрывно наблюдая за солдатами.
Пища на столах обильная, но скромная: кукурузный хлеб, густой мясной бульон, пористый бледный сыр, масло, немного фруктов. Инкульта не остановился, ведя курьера за собой в дальний конец полевой кухни к тенту, подальше от шумной толпы.
Отрезанный от посторонних взглядов закуток почти возле самой внутренней клавикулы, окруженный нагромождением ящиков, бочек, мешков и металлических бидонов. С некоторым удивлением курьер заметила в углу под навесом большой рефрижиратор с помятыми боками; обмотанный изолентой пучок кабеля запитывался к ядерной батарее.
Перед палаткой тлел выложенный кирпичами очаг. Смуглая пожилая женщина в застиранной рубахе с намалеванным на груди крестом старательно перемешивала дымящееся варево в закопченном чане – пахло одуряюще аппетитно! Рэй почувствовала, как ее желудок спазматически стиснуло в жадном ожидании пищи. Ради полной плошки похлебки курьер сейчас готова была не только согласиться на все предложения фрументария, но и продать душу, честь и совесть за бесценок. Вульпес, оттеснив девушку в сторону, скрылся за нагромождением ящиков – вернулся через секунду, гремя парой алюминиевых мисок. Пока старуха перед котлом опасливо косилась на застывшего в десятке футов от нее ЭД-Э, легионер потянулся миской в чан.
- Пшел вон, не готово еще! – визгливо прикрикнула старуха, замахиваясь на фрументария половником. Пустые миски разочарованно звякнули начищенными боками. Вульпес ловко ускользнул из-под неуклюжей траектории орудия старой женщины и заливисто расхохотался.
- Марта, Марта… Как всегда не в духе, - укоризненно покачал головой легионер.
Женщина что-то ворчливо пробормотала, стряхивая налипшие на половник разваренные ниточки трав обратно в суп. Потом все же соизволила сменить гнев на милость:
- Посмотри, кажется, в котле каша с обеда осталась.
- Каша? – прищурившись, уточнил Инкульта. Вместе с курьером они подошли к черному чугунку со слипшейся крупой, перемежаемой мелко порубленным мясом – Рэй готова была съесть что угодно. Вульпес зачерпнул полную миску разваренных комков и протянул девушке, нарочито громко, чтобы слышала кухарка, пояснил:
- Многих рабов за подобные вольности давно бы высекли кнутом, но, увы: кто еще будет так готовить?
Должной реакции на брошенное вскользь замечание не последовало: куда больше беспокойства своим присутствием у женщины вызывал застывший у опорного столба робот: рабыня все еще с подозрением поглядывала на неизвестный механизм, издающий ровный шелестящий гул.
- Молчи уж, нахал, - беззлобно огрызнулась кухарка на легионера, не сводя подозрительного взгляда с ЭД-Э. - Я стряпала еду для претория, когда ты еще на свет не появился! И до сих пор делаю это лучше всех!
- О, Марта! Те немногие годы, что я питаюсь под твоей бдительной опекой, насыщены достойными преклонения пайками! Это пики удовольствия на фоне моего гастрономического бытия! Твоя кукурузная каша превосходит творения любого профлигата в ресторанах Вегаса, а твои божественные лепешки…
Фрументарий, вполголоса расточая дифирамбы, попутно приподнимал крышки глиняных горшков, сгрудившимся на столе плотным скопом, и изучал их содержимое. Впрочем, поиски его были безрезультатны.
- Не лезь, пусто! – заметив его действия, взвизгнула старуха, и мягче добавила: – Глянь там между ящиков, Мэлоди только молока принесла.
Торжествующий легионер добрался до большого нагревшегося бидона, хитро подмигнул курьеру и тихо пробормотал: «О, безотказная сила тщеславия…».
Две полные жестяные кружки для себя и для Рэй. Скупо плеснул теплого парного молока в ссохшуюся кашу, достал с укрытого мешковиной стола круг ржаного хлеба, разломил пополам.
Ели торопливо и жадно - каша оказалась действительно вкусной. Не говорили, и Рэй была благодарна за это – ни слова о деле. Тем временем на офицерскую кухню заглянул преторианец из личной гвардии Цезаря: молодой плечистый парень почти семи футов роста. Курьер и фрументарий молча наблюдали, как сухонькая старушка храбро изгнала со своей территории здоровенного детину, сварливо бранясь и потрясая половником. Претор ненадолго задержался возле лавки, где Рэй доскребала остатки каши со дна миски – от такого исполненного голодной ненависти присутствия последний кусок вставал поперек горла.
- У фрументариев и агентов Цезаря особые привилегии, - нарочито облизывая ложку, пожал плечами Вульпес, и пояснил не то специально для Рэй, не то в ответ на немую гневную инкриминацию гвардейца. - Официально ужин через полчаса: дисциплина прежде всего.
В полумраке было видно, как мышцы напряглись на бычьей шее массивного воина. Сжав кулаки, он тяжелым шагом покинул кухню.
Рэй, сыто разомлев, откинулась на спинку лавки. Фрументарий разглядывал металлическую кружку с парным молоком, на нагретые стенки которой лезла мелкая мошкара. Ленивыми движениями пальца Вульпес скидывал привлеченных теплом назойливых мошек с неровных краев.
- Если у тебя остались вопросы – задавай.
Курьер закинула руки за голову и прикрыла глаза. С сонной неохотой негромко произнесла:
- Это ведь офицерская кухня… Мы могли спокойно поесть в другой обстановке. Ты привел меня сюда ради еды или… ради Марты?
Вульпес тихо хмыкнул и щелчком ногтя отправил насекомое с кружки в продолжительный полет. Не глядя на курьера, вкрадчивым тоном поинтересовался:
- Ты ведь и сама знаешь ответ, так для чего спрашиваешь? – После паузы все же соизволил уточнить: - И то, и другое.
Девушка чуть переместилась, сдвигаясь с давящей на позвоночник перекладины скамьи, устроилась удобнее. После плотного ужина клонило в сон.
- Такие, как Марта – скорее, исключение из правил? Она ведь рабыня…
- И лучший в легионе повар, - оборвал Вульпес. - Цезарь хотел сделать ее вольноотпущенницей – она отказалась.
- Почему? – Рэй неохотно открыла слипающиеся глаза и повернулась к собеседнику. Фрументарий отпил молока и задумчиво проводил долгим взглядом снующую возле кухонных горшков старуху.
- Больше ответственности, - сухо ответил он. - Гражданин сам распоряжается собственной жизнью, а рабу не приходится думать: у него есть работа, кров, пища и защита. Хозяин… с хозяином может повезти по-разному, но Марте повезло.
Курьер внимательно посмотрела на Вульпеса, тот вздохнул:
- К тому же, не все рождаются истинно свободными. Точно так же, далеко не каждого можно сделать рабом.
Рэй опустила локти на стол и заглянула фрументарию в лицо:
- Почему же не предоставить человеку волю самоопределения? НКР живет вне подобных категорий, так почему легион считает свою политику лучше, если постоянно приходится блюсти эти крайние меры?
- НКР, - презрительно фыркнул мужчина. – Собаки, питающиеся отбросами рухнувшей цивилизации. Римская Империя доминировала в мире более тысячелетия, а демократия… К чему привел этот строй? Едва ли двести лет техногенного развития, игры в равноправие, заведомо неосуществимые, противоречащие всякому здравому смыслу и заложенным природой инстинктам.
Вульпес с негромким стуком рубанул ребром ладони по столу.
- Стая и вожак: идеальный вариант, предложенный и оправданный реальностью выживания еще задолго до появления первых проблесков мысли у homo sapiens. Но им нужна эта иллюзия прогресса… и что планета получила в итоге? Выжженную пустыню, землю, превращенную радиацией в безжизненную и бесплодную пустую породу, павшее человечество, вновь отброшенное в каменный век. И НКР, не наученное этим уроком, берется за старое… Наступает на те же грабли, хотя яркое доказательство их ошибки – сам мир, который нам достался от предков.
Фрументарий поднялся с места, отодвигая миску.
К полевой кухне начали медленно стягиваться старшие офицеры легиона, спокойствие сменилось оживлением. Кухарка суетливо громыхала посудой в дальнем углу тента, все еще боязливо огибая ЭД-Э стороной. Курьер и фрументарий направились прочь все с той же размеренной неторопливостью.
Говорил Вульпес, Рэй молчала. Где-то в глубине души не желала слышать и в то же время не могла отвлечься от текучего, словно теплый мед, голоса, который грубо разбивал в острые колючие осколки все ее прежнее мировоззрение. Наверное, так проповедник обращает в свою веру, взывая к голосу разума, к самим потаенным инстинктам, к невыявленным потребностям и желаниям. Выводит наружу то, что всегда казалось истинным и верным, но пока идеи не примут обличие слов, о них не задумываешься, воспринимая невыраженное чувство как данность.
Рэй чувствовала чужую игру, видела прозрачные нити в пальцах кукловода. Знала, что сейчас этот человек нашел все ее больные точки и мягким, расслабляющим массированием, концентрацией на определенных моментах, овладевает ее разумом. Он говорит то, что ей хочется слышать. Тщательно выделяя из общей картины то, что ей нужно слышать. Пусть. Она подумает об этом после.
Противоречивые эмоции боролись внутри: умом курьер понимала, что лучше бы ей оказаться в десятке миль от этого наводящего жуть места, но, с другой стороны, интуиция советовала не спешить с выводами. Рэй чувствовала, что здесь пахло не только большими деньгами, но и головокружительными перспективами: осталось лишь определить, с какой стороны подступиться и ухватить лакомый кусок, чтобы не обжечься и не остаться без пальцев. Сейчас… пусть он убедит ее, пока она согласна на это.
Вульпес чуть ускорил шаг, увлеченный развитием собственной мысли – выражением его идеологии, которую он пытался донести до девушки. И курьер подстроилась под его темп.
- НКР использует систему, неприменимую к реальности. Мир изменился: это дикая пустошь, а не светский раут. По ту сторону реки считают, что достаточно снять шкуры и племенное ожерелье с дикаря и выдать ему полный комплект цивильной одежды, а затем предоставлять полную свободу в рамках демократического общества. Они ожидают сознательности от нового гражданина. Дикарь, пусть даже отмытый, продолжит воровать, убивать и насиловать. Активно принимать алкоголь и наркотики – на открытом рынке НКР у него гораздо больше подобных доступных возможностей. Потом они сбиваются в банды: и вот те же дикие племена – уже в роли граждан - покупают у республики оружие в свободном доступе и направляют против нее же. Никаких изменений: НКР просто дает дикому зверю стальные когти.
Краткая пауза, полсотни шагов в тишине. Вновь ряды палаток, на этот раз куда больше занято спящими. Пара патрульных, обходя лагерь по периметру, поддерживает огонь угасающих факелов, давая пищу гаснущему пламени.
ЭД-Э вертелся возле Вульпеса, словно игривый пес; локаторы развернуты в направлении легионера. Рэй никогда не понимала до конца поведение своего механического спутника, его приоритеты и «симпатии». Поддерживать двигатель, приводы и шестерни в рабочем состоянии – это одно. Совсем другое – понять, что за информационные процессы скрыты в памяти под этой потрепанной обшивкой. Возможно ли, что сейчас он с тем же вниманием поглощал изложение чужой точки зрения?
- Могут ли граждане НКР спать спокойно, не ожидая, что толпа бандитов ворвется в их дом и заберет все: деньги, пищу, жизни? Возможно, это даже будут бандиты в военной форме... Распущенные животные без веры, чести и морали. Их республика вызывает жалость: это реабилитация больного, у которого схвачены гангреной и руки, и ноги. Пораженные участки нужно отсекать без сожалений, но они поступают ровно наоборот: культивируют свою болезнь. Гниль идет изнутри: все покупается и все продается. Их демократия – это не приоритеты государства, это приоритет собственного Я. И это «я» изгажено пороками. Неорганизованное, ленивое, безответственное стадо, где каждого интересует лишь целостность собственной шкуры. Тебе не нужны примеры – ты видела Ниптон.
Фрументарий остановился. Голубые глаза в пробирающей дрожью близости от лица курьера.
- Строгая иерархия. Дисциплина. Жесткие правила - за неподчинением следует наказание, исключения не рассматриваются. Легион несет в первую очередь Порядок и Закон. Только так можно выжить, не скатиться к племенным общинам, и сохранить хоть какие-то остатки цивилизации, право быть человеком. Если эти животные не способны быть людьми, то мы надеваем на них ошейник. Рабский ошейник, как они того заслуживают.
Теплая мужская ладонь мягко, но настойчиво обхватила плечо Рэй, тяжелый взгляд приковывал. Будто птичка под гипнотизирующим пристальным взором кобры, а кольца чешуйчатого тела уже обвиваются вокруг тела... Сжимают все теснее: так, что трудно дышать.
- Я знаю, ты способна сделать верный выбор.
Глаза в глаза. Он лично обещает ей иной мир. И она уже готова поверить…
Курьер дернула плечом, высвобождаясь из обхвата пальцев. Вульпес опустил руку без всякого сопротивления. Чуть замешкавшись, произнес с легкой растерянностью, словно после экзальтации проникновенной речи окунувшись обратно в реальность:
- Мы на месте: твоя палатка. Через четыре часа курсор доставит тебя обратно, на другой берег. Пока все, что тебе нужно знать: оплата за сотрудничество составит пять ауреев в неделю; особые задания будут вознаграждаться отдельно: оружие, деньги, медикаменты – на твой выбор. Если я обнаружу, что с тобой действительно можно вести дела – пересмотришь условия на более выгодные с Цезарем лично. Пока же ты в моем подчинении.
Рэй, потупив взор, старалась не встречаться с мужчиной взглядом. Ей действительно предстояло многое обдумать.
- Я буду ждать тебя на рассвете второго дня в Нельсоне, - произнес Инкульта. - Лукулл отметит место на карте. Сейчас мне пора идти, а тебе стоит выспаться… Vale.
Уже почти развернувшись, чтобы уйти, фрументарий в нерешительности замер вполоборота и тихо добавил:
- Спокойной ночи, курьер.

Глава 6.

Ненависть.

Тусклый свет заката кремово-розовой вуалью накрыл песчаную гряду холмов. Сквозь колючий кустарник солнечные лучи легли на пологий склон ажурным кружевом теней. Последнее тепло перед ночной прохладой.
Рэй наметила свой маршрут в стороне от трассы. Испещренная следами койотов тропа пролегала несколькими футами ниже гребня каменистой насыпи: с одной стороны панорамный обзор на многие мили, с другой от чужого внимания движущуюся фигуру закрывала изрезанная ветром вершина. Опыт доказывал: лучше сделать крюк вдоль по краю склона, нежели идти напрямик, выставленной напоказ; скорость для курьера имеет лишь второстепенное значение, главное – добраться живой.
Закат окрасил запад золотом и багрянцем; тени удлинились до гротескных черных линий на изрытой оврагами равнине. Опасное время, когда особенно стоит быть начеку: дневные хищники завершают охоту, а ночные уже выползают из убежищ.
Внимание девушки привлекли яркие всплески оранжевых красок в поросшей юккой лощине, по стене крошащегося обрыва метались огромные преломленные тени, стремительные и проворные. Трепет тонких нежных крыльев, головокружительные кувырки и пируэты вечернего танца прощания с солнцем. Захватывающее изящной грацией зрелище вызывало у курьера лишь одно чувство - стойкое, пробирающее до кости, заставляющее сжимать кулаки до боли в ладонях. Ненависть.
Касадоры, завораживающе красивые и смертельно опасные. Безжалостные убийцы, движимые лишь слепым инстинктом выживания. Они не выбирают жертву для охоты, без колебаний уничтожая любого, не принадлежащего к их виду. Если заметили - от них нет спасения: не остановят преследование, не прекратят убивать, даже если число жертв превышает достаточное для насыщения роя. Идеальный хищник, безотказное орудие уничтожения. Прочие обитатели пустоши - муравьи, кротокрысы, койоты, даже ночные охотники - куда более избирательны в отношении добычи: далеко не всегда атакуют, предпочитая предупреждать о вторжении на свою территорию. Касадоры нападают всегда. Рэй видела немало человеческих трупов, ставших кормом изящных и стремительных яркокрылых ос: распухшие гнилые тела, полные личинок. Быть убитым и съеденным мутировавшим насекомым – не та смерть, которую можно пожелать даже врагу: что-то неправильное, жалкое, восстающие против человеческой гордыни Царя Природы сквозило в такой бесславной гибели.
Ненависть питала ее, придавала силы. Откуда-то из глубины окутанной пеленой памяти всплывали картины смутно знакомых людей, умирающих от яда касадоров. Разливающегося в крови токсина, парализующего и отнимающего дыхание: за считанные минуты обрывающего жизнь. Возможно, такая жуткая и неумолимая смерть забрала кого-то из близких – слишком сильны оказались подспудно испытываемые ярость и гнев.
Последняя плазменная граната – не жалко ради благого дела. ЭД-Э с готовностью проиграл короткую мелодию, сообщая о появлении врагов на радаре; теперь лишь бы подобраться незаметно, пока чуткие насекомые не обнаружили чужое присутствие; ближе к ночи они становятся сонными и вялыми, сейчас самое время для атаки.
Холм надежно скрывает с наветренной стороны. Палец непроизвольно дрожит в кольце чеки, напряжение отзывается болью в мускулах, в стиснутой до скрежета зубов челюсти.
Резкий рывок, всем телом вперед, пока твари не успели опомниться. Металлический цилиндр летит в самое скопление огненно-желтой пляски крыльев, разверзнувшись изумрудным всплеском раскаленной плазмы. Теперь бежать, бежать от истекающих ядом острых жал в локоть длиной, пока изуродованные твари не настигли виновника, разворотившего их гнездо.
Мешанина оторванных, дергающихся в агонии конечностей, разодранные в клочья обрывки куцых крыльев, серовато-зеленые потеки и брызги сока вытекших внутренностей. Сухая юкка в лощине занялась от жара плазмы; лучшее средство против касадоров – огонь.
Рэй сорвала с плеча винтовку, тщательно прицелилась. Один из хищников, тщетно атакующих ЭД-Э, упал, судорожно дергаясь, с разнесенной в мелкие хитиновые ошметки головой. Второй, еще способный передвигаться, безрезультатно скользил огромным жалом по защищенным пластинами бокам робота. ЭД-Э пережег тонкое сочленение груди и брюшка, курьер выстрелом с пяти футов прекратила конвульсии дрожащего на земле располовиненного насекомого.
Тихо потрескивая, тлел куст юкки. Трепещущие на ветру оранжевые обрывки крыльев казались упавшим на землю пламенем. Тяжело вздохнув, Рэй отерла ладонями выступивший на лице пот. Быстро оглядела робота, пучком травы очистила от капель гнойно-желтого яда металлический корпус. Затем – последний штрих: небольшой костер под круглыми наростами гнезд касадоров, облепившими обрыв серыми буграми. Сухие, словно старое папье-маше, кладки занялись мгновенно. Рэй удовлетворенно осмотрела свою работу, напоследок подкинув веток в полыхающее пламя, жадно лижущее гигантские соты с личинками.
В такие моменты по-настоящему осознаешь, что единственный доминирующий хищник – это человек. Насекомые, ставящие этот статус под сомнение, всего лишь низшие твари, не способные тягаться с могуществом вершины эволюции.
По-настоящему опасны противники, обладающие разумом и не свойственной животным хитростью, и курьер не строила иллюзий касательно своего превосходства над другими двуногими хищниками. Таковые не заставили себя долго ждать - оптический прицел выхватил среди холмов четыре фигуры, привлеченные разгоревшимся в сгустившихся сумерках пламенем. Рэй благоразумно укрылась за насыпью в трехстах футах от костра, ожидая появления людей. Розовая дымка последних закатных лучей в окутавшем пустыню полумраке позволяла опознать форму солдат НКР: именно те двуногие обитатели Мохаве, которых Рэй желала повстречать меньше всего.
Плотно, до боли в надбровной кости прижавшись к прорезиненному глазку прицела, курьер пыталась разглядеть лица людей, надеясь и одновременно страшась увидеть черты, которые могут показаться знакомыми. Даже не различая на расстоянии знаков отличия, можно по строю и поведению определить состав группы: два рядовых, новобранец – вероятно, девушка, и неопытный офицер – либо совсем молодой, либо недавно получивший повышение до командира. А скорее всего - и то, и другое вместе. Патруль, не таясь, двигался напрямую к костру: словно бабочки на огонь – следующие на смену уже сгоревшим. Очевидно, ожидали увидеть гражданских, каких-нибудь бедолаг-путешественников: кто еще станет разводить такое пламя – не менее самоубийственно, чем подняться на вершину холма и заорать на всю пустошь: «Я здесь!» Впрочем, поведение республиканцев в итоге оказалось не менее легкомысленным и самонадеянным: офицер и солдат подошли вплотную к костру, остальные двое ожидали в темноте за кругом дрожащего света.
Палец на спусковом крючке ковбойской винтовки напрягся. Рэй нервно облизнула верхнюю губу, еще плотнее вжимаясь в оптический прицел, словно это могло улучшить видимость. Она сомневалась, а ошибка могла обойтись слишком дорого.
Лицо солдата казалось знакомым, но полной уверенности не было. Возможно, видела на торговом посту или даже на Стрипе. Возможно, обычная схожесть черт – в темноте не разобрать. Возможно… Рэй тихо выматерилась.
Указательный палец плавно усилил давление. Рисковать она не могла; через секунду солдат НКР, резко обмякнув, словно все кости в его теле превратились в желе, медленно и грузно опустился в траву. Голова пробита навылет.
Не мешкая, второй выстрел: молодой лейтенант, толком не успевший оценить происходящее, зашатался, зажимая рукой шею, пытаясь остановить хлещущую на грудь кровь. Рэй сжала зубы: промах. Впрочем, не менее фатальный, чем выстрел в голову. Курьер быстро поднялась, стараясь без лишнего шума скрыться с этой точки, пока оставшиеся патрульные не определили место засады.
Молодая девчонка, вместо того, чтобы затаиться в темноте и приготовиться к обороне, неосмотрительно бросилась к офицеру, надеясь остановить кровь - не веря, что рана смертельна. Отличная мишень, но Рэй уже не было до нее дела. Перекинув винтовку за плечо, она распласталась на земле и проворно сползла с насыпи. Прикрытая от обзора холмом, курьер поднялась на ноги и размеренной, скорой рысью двинулась на северо-запад. Плевать, если выйдут на след, в этот раз можно попустительски смотреть на возможное преследование сквозь пальцы – конец цепочки все равно оборвется в лагере Легиона.
В Нельсоне.
Осталось четыре мили. И девять часов до встречи с фрументарием.

- Держи ее крепче! Вырывается, сука!
Удар наотмашь ладонью по лицу: оглушительный звон в ушах и обжигающая вспышка боли. Зловонное чужое дыхание, от которого выворачивает в отвращении.
- Так хорошо, да? Нравится, дрянь?
Яростно вырывалась, борясь за жизнь. Один насиловал, двое держали.
Против воли из глаз лились слезы от злобного бессилия и острых приступов боли от каждого толчка внутри нее. Мокрое кровавое месиво между коленей, на лице ни единого живого места.
Голосовые связки ныли от крика. Надеялась, что услышат. Остановят эту пытку и унижение. В двух домах отсюда – лагерь вооруженных жителей Примма, менее чем в четверти мили – пост НКР.
Последний кончил в нее и медленно застегнул ширинку тюремной робы Подрывников. Смачно харкнул на истерзанное тело и потянулся за отброшенной в сторону кобурой. Черное дуло револьвера расплывалось в застилающем взгляд кружащемся водоворотом тумане, она все еще была в сознании.
- Не трать патроны, сама сдохнет.
На крик больше не осталось сил. Пинок под ребра, треск ломающейся кости. Боль заливает зрачки кровью. Хочется забытья, отключки, смерти, лишь бы покинуть это тело, превратившееся в единый ноющий комок разодранной плоти. Все ее существо как сплошная кровоточащая рана, скопище вскрытых, вытащенных наружу, саднящих нервов. Искалеченная и физически, и морально.
Они уходят. В голове гулко пульсирует лишь одно желание – чтобы жизнь ушла следом за ними… слишком больно, невыносимо больно, и сил совсем не осталось: ни на жажду мести, ни на надежду оправиться. Тупое безразличие ко всему.
Но тело еще функционирует, борется против покинувшей ее воли. Восприятие не так милосердно… тяжелым усилием перевалившись на бок, без звука исторгая стон пересохшим горлом, она видит… При каждом движении - новый приступ вгрызающегося в мозг апогея натяжения травмированных нервов.
Но зрение все еще служит ей. Сквозь поволоку застилающегося глаза кровавого тумана в поле зрения попадают развалины моста...
Двое вооруженных мужчин с автоматами на груди мирно курят в четырехстах футах, апатично наблюдая ее агонию.
На обоих форма патрульных НКР.

Пот застилает глаза, и снова из горла не крик, а лишь хриплый скрежет сведенных в параличе голосовых связок. Взгляд хаотично блуждал в полной темноте, пытаясь зацепиться за что-нибудь знакомое, хотя бы за источник света. Тело сотрясала крупная дрожь.
Снова кошмары. Думала, что уже прошло, отболело, заросло коркой шрамов, но нет: сейчас Рэй чувствовала, как подступают непрошеные слезы.
Память вновь демонстрирует ей лишь те минуты, о которых изо всех сил хочется забыть, при этом прочно замуровывая все прошлое, которое, судя по отсутствию застарелых шрамов на теле, могло быть не таким кровавым.
Все еще плохо слушающиеся пальцы извлекли сигарету из куртки. Щелчок зажигалки; крохотный огонек осветил темный полотняный свод палатки: Нельсон. Разумеется, Нельсон.
Нельзя сказать, что ее приняли здесь дружелюбно. На подступах к лагерю курьер едва не схлопотала пулю, пока не сообразила идти с поднятыми руками, держа винтовку над головой. Внутри укрепленного поселка держал позицию небольшой отряд под предводительством хмурого декана; Рэй не могла не оценить сложившееся положение легионеров: отрезанные от поставок продовольствия, без связи с основными силами, вынужденные постоянно держать оборону. В то время как всего в нескольких милях к северу располагался куда лучше укрепленный и укомплектованный гарнизон республиканцев. Не удивительно, что и без курьера здесь хватало забот, никто не встречал девушку с распростертыми объятиями – скорее, наоборот: при контакте явственно проступала неприкрытая угроза.
Ощущение собственной чужеродности не было для Рэй в новинку. Странник, наемник, перекати-поле: в любом сообществе к таким относятся с настороженным подозрением. О ее прибытии здесь никого не предупредили; ни фрументария, ни его посланников в лагере не было, командиру форта никаких распоряжений относительно курьера не поступало. Гравированный медальон с печатью Цезаря сыграл определенную роль в некотором рассеивании атмосферы недоверия вокруг неожиданной гостьи, но снятию неотступной слежки не поспособствовал. Как выразился декан – такую приметную вещицу можно снять с трупа и использовать в собственных целях, никаких доказательств обратно нет. Курьера мало волновали резкие реплики и предубежденно-косые взгляды легионеров в сторону ночующего в их лагере профлигата. Вооруженного профлигата. Утром Инкульта расставит точки над i; этим строптивым ребятам придется смириться с ее исключительным положением в их рядах. По большому счету, в лояльности солдат девушка не нуждалась, но тень злорадства от мысли, что закоренелым шовинистам придется считаться с ее значимостью для Легиона, грела ее душу.
Рэй затушила недокуренную сигарету и приподнялась на локтях с недовольным усталым стоном, потянулась к матерчатому оконцу в стене палатки, перетянутому москитной сеткой. Откинула брезентовый квадрат, позволяя притоку холодного воздуха развеять скопившийся дым. Ночь пахла костром, потом и собачьим дерьмом.
Изначально декан контуберния предложил ей заночевать под крышей, в доме, некогда принадлежавшем обитавшей в Нельсоне фермерской семье. Крошечный коттедж рядом с солдатскими бараками, ныне не используемый даже для хозяйственных нужд. Не тронутый со дня захвата Нельсона - обломки мебели, осколки посуды и бытовая мелочь беспорядочно свалены вперемешку на все еще черном от крови полу. Нельзя сказать, что Рэй отличалась чувствительностью к подобного рода обстановке: не впервой было спать на пропахшем чужим потом матрасе, чей бывший хозяин лежал всего в сотне футов с дырой в голове. Доля наемника не балует люксовой роскошью и чистыми простынями - когда речь заходит о выживании, приходится забывать о высокой морали. Но застоялый воздух мертвого дома, не потревоженного со дня смерти хозяев, нес некий гнетущий, давящий отпечаток. Воняло смертью. Рэй предпочла поставить свою палатку на улице.
Сигаретный дым выветрился – хорошо, в легионе не жалуют даже такого рода наркотики. Какие могут быть последствия, если ее поймают с поличным, проверять не хотелось. Девушка поежилась, поджимая колени к груди и плотнее укутавшись в тонкое походное одеяло. Слушала ночь: знакомые, объяснимые, привычные звуки. Шорох ветра, скрип песка по ткани палатки, чьи-то шаги вдалеке: патруль. Негромкий скулеж – то ли легионерские голодные псы, то ли пленные рейнджеры на крестах в центре лагеря. Выцепив из окружающего фона ровное, монотонное, успокаивающее потрескивание несущего стражу ЭД-Э, Рэй постаралась заснуть, по опыту зная, что после повторяющихся кошмаров эта попытка совершенно бесполезна.

Глава 7.
Дело чести.

Вульпесу не давал покоя какой-то мелкий сбой, неуловимый изъян в общей картине правильности происходящего. Незначительное упущение, отзывавшееся зудом под кожей: неприятным, безосновательным, нецентрализованным. Сковывающая усталость после дневного марш-броска, словно въедливая дорожная пыль тонким налетом на теле, мешает различить причины этого зуда. А он вполне может оказаться синдромом обширного заражения, которое по неосмотрительности потом уже поздно будет предотвратить. Предчувствия редко обманывали фрументария: безошибочное звериное чутье еще ни разу не подводило, недаром его интуиции доверял сам Цезарь. Сейчас Вульпес чувствовал, что Нельсон станет источником проблем. Пока лишь не мог уловить вектор грозящей опасности.
Люди измучены, доведены до предела. Контуберний бессменно удерживает высоты уже четвертый месяц: постоянное напряжение, перманентная боеготовность. Нервы солдат натянуты, словно пружина капкана, готового вот-вот сработать при малейшем неосторожном касании. Мертвое Море отказывается сдавать пост под чужое командование, следуя приказу Цезаря до последнего, попросту изображая героя, хотя он и сам давно видит, что его людям нужна передышка. Пока потерь нет, но вскоре они последуют, и хорошо, если только измеряемые числом личного состава, а не площадью территорий легиона.
Вульпес сделал пометку в уме при первой возможности послать доклад Цезарю касательно проблем этой позиции – хочет того декан или нет, но форпост слишком важен, чтобы позволять человеческому фактору, ошибкам переутомленных солдат решать исход владения этими землями.
И все же принятое решение не успокоило фрументария, обстановка ему категорически не нравилась. Он здорово сглупил, рассчитывая уладить дела с курьером в Нельсоне своевременно. Неудачи сыпались одна за другой: неделю назад у них сломался радиопередатчик: сигнал шел лишь в одну сторону – Нельсон передавал сообщения, но ответа не получал. Когда Инкульта прибыл на место, при беглом осмотре станции обнаружился всего лишь отошедший контакт – эти недоумки неделю сидели без связи, не догадавшись заново скрутить пережатый провод наушников. А возврат к прежней системе информационного обмена с командующим штабом дал серьезный сбой при первой же попытке вершить дела по-старинке: гонец просто не добрался до пункта назначения.
Курсорам и снабженческим отрядам требовались сутки, чтобы доставлять сообщение из штаба к передовым позициям, а при военном положении такие сроки являлись недопустимо долгими, да и элемент непредсказуемости невозможно было исключать. Посланник Вульпеса не прибыл в Нельсон вовремя: ранение во время неосторожной стычки со стаей гекко. Несчастный ублюдок как минимум умудрился не сдохнуть и дополз до ближайшего поста легиона в шахтерском поселке, при нем остались все документы и срочные депеши. Целые, но так и не доставленные по назначению.
Вульпес в который раз проклял упертость Цезаря: отлаженная радиосвязь и обученные офицеры решили бы многие проблемы, но лидер отказывался повсеместно использовать в легионе специалистов по данной технологии, кроме как для перехвата и прослушки вражеских передач. Группа радийной разведки и без того была сформирована сравнительно недавно (не без влияния самого Вульпеса) и состояла по большей части из наемников Меса Верде: после поражения у дамбы Цезарь куда серьезнее начал относиться к стратегическому преимуществу технологий противника, уже не надеясь одержать внушительную победу лишь за счет тренировки и численного перевеса своих бойцов.
Неуютные мысли, нереализованные возможности, идеологические ограничения. Легкие пути притягательны, достижения прогнившей цивилизации соблазняют, а руки сами тянутся к отравленному плоду, но это тупиковый путь. Порой Вульпес чувствовал, что задыхается в навязанных ему рамках, не может проявить свои способности в полную мощь - множественные табу давили его волю не хуже рабского ошейника на горле. Впрочем, Инкульта прекрасно понимал, что теряя самоконтроль, он потеряет власть. Без сомнения, Цезарь руководствовался верными и рациональными принципами, взращивая жизнеспособное, стойкое, здоровое общество, но Вульпес, с детства знакомый со вкусом иного, недопустимого образа мышления и жизни, понимал, что даже этот рай навечно будет для него лишь тенью другого мира, к которому привык он сам.
Все больше его работа напоминала бег по лезвию между двумя культурами. Внедрен в одну, предан другой. Жизнь распадалась надвое, но у этого угла обзора имелись и свои преимущества: все плюсы и минусы обоих сообществ видны как на ладони. Со временем все сложнее воздержаться от перемешивания, от продиктованных прагматизмом попыток внедрения достижений обоих культур в собственную деятельность. Нельзя: приходится балансировать, удерживаясь на остром краю. То, что слева – останется слева; то же справедливо и для правой стороны.
Последние события подарили Вульпесу слабую призрачную надежду, что воображаемое лезвие не столь узко, чтобы на нем мог поместиться всего один человек. Возможно ли не сорваться вниз, удержаться, найти точку опоры… сколько ангелов уместится на конце одной иглы? Сколько демонов на кривом острие мачете?
Инкульта все еще лежал с открытыми глазами, сна не было. Неприятное чувство изнуренности, когда организм вымотан до хронической бессонницы: физическая усталость вытягивает остатки сил, но все еще не столь доминирует, чтобы он смог мгновенно отключиться, едва опустившись на постель. Навязчивые мысли, нерешенные проблемы давят тяжким грузом на психику.
Нарушения сна давно стали нормой, Вульпес тщетно пытался выровнять сбитый режим: пара часов дремы днем, несколько перед рассветом… Фрументарий привык просыпаться от малейшего подозрительного шороха, организм реагировал без промедлений; реальность наваливалась в одно мгновение во всем изобилии неотложных решений и задач, и заснуть вновь всегда было очень тяжело. Кажется, сегодня бессмысленно даже надеяться задремать - луна уже плывет к горизонту, ночь на исходе, лагерь скоро проснется. Еще час, и можно будить курьера; Вульпес до сих пор не поприветствовал ее, хотя знал, что девушка в лагере. Утром им предстоял длинный путь, наверстать недостаток сна он сможет во время полуденного привала – заодно и проверит, насколько его протеже можно доверять свою безопасность.
Предрассветную тишину прорезал резкий сигнал, будто кто-то включил радиоприемник: барахлящие динамики выдали хриплую отрывистую мелодию.
«Какого черта?»
Ведь не могли эти идиоты в самом деле протащить в лагерь радио и потехи ради вылавливать музыкальные станции профлигатов? …Или могли?
Не раз спасавшие рефлексы выживания сработали мгновенно: Вульпес проворно выбрался из-под одеяла. Вместо зябкого холода сквозняка по обнаженной коже пробежала горячая адреналиновая дрожь. В темноте на ощупь нашел свежевыстиранную одежду, спешно просунул голову в ворот еще мокрой туники, одновременно сгребая с сундука портупею. Наскоро затянул ремни. Даже не обернулся в сторону тяжелого нагрудника – непозволительная трата времени на многочисленные застежки.
Проскользнул к двери почти неслышно: по-кошачьи невесомые шаги босиком по скрипучему дощатому полу. Уже на выходе из дома, зажав нож в зубах, на ходу согнулся, быстро натягивая сапоги. Туго рванул шнуровку, не тратя время на узлы и просто запихнув ремешки за голенища. Восемь секунд прошло после прозвучавшего подозрительного звука в центре лагеря: за это время сонная расслабленность легионера сменилась полной боеготовностью.
Сдерживая участившееся дыхание, Вульпес вжался в дверь спиной, держа нож наготове, прислушался. Осторожно подался назад, надавливая плечом на тяжелую створку, и приник к образовавшейся узкой щели в дверном проеме. Быстро оценил ситуацию снаружи – темно и тихо. Убедившись в отсутствии движения, фрументарий незаметной, проворной тенью выскользнул из коттеджа.
Слева из соседнего барака донеслось негромкое шуршание: дверь приоткрылась на ширину ладони, и молодой легионер осторожно высунулся на улицу, ведя стволом ружья вслед за траекторией взгляда. Инкульта не стал привлекать к себе внимания, отступив в черный сумрак. Несмотря на обманчивое затишье, он уже знал, что лагерь проснулся: люди на передовой великолепно понимали, что своевременная реакция на любые посторонние звуки может спасти их жизни, а самый быстрый путь в могилу – самоуверенно игнорировать все подозрительное и непонятное. Контуберний Мертвого Моря в отношении боевой дисциплины пока демонстрировал себя с лучшей стороны – теперь лишь бы не подняли лишний шум и тихо заняли позиции, раньше времени не спровоцировав врага на активные действия.
Вульпес удобнее перехватил нож и замер, вжавшись в шершавую штукатурку стены. Почти не дыша, осмотрел пространство с занятой точки, сам скрытый густой тенью низкого здания. Осторожно двинулся к углу, прислушиваясь, улавливая ветер.
Странное направление источника шума: лагерь обошли с тыла? Почему часовые бездействуют? Ночь наполнилась новыми шумами: отчетливый шорох ткани, шипение лазера, сдавленный хрип. В одно мгновение кусочки головоломки сложились - фрументарий сорвался с места, уже зная, какая картина откроется за следующим поворотом.
Палатка курьера запрокинулась на бок – выбитая опора, беспомощно болтающиеся шлейфы оттяжек. Прорванный в нескольких местах тент, располосованный на длинные лоскутья, вздымался и метался, явно скрывая под собой нешуточный бой. Путаясь в складках ткани, из-под покосившегося каркаса неуклюже выбирался мужчина, приглушенно матерясь и зажимая рукой кровоточащую грудь. Боевой робот курьера кружил над завалившимся каркасом - при появлении выползающего легионера луч лазера располосовал его плечо от бицепса до локтя; мужчина глухо взвыл сквозь стиснутые зубы.
В несколько прыжков фрументарий оказался возле палатки. Не обращая внимания на раненого легионера и преследующего его ЭД-Э, Вульпес вонзил нож в тент, разрезая ткань по всей длине, распарывая, словно огромный сморщенный кокон. Рванул край на себя и стремительно отскочил в сторону, опасаясь, что робот переключит внимание на него и атакует со спины. Этого не произошло: летающий глаз был занят неуклюже отползающей жертвой, оставляя на распростертом теле длинные кровоточащие линии ожогов.
Фрументарий пружинисто развернулся, занимая оборонительную стойку и все еще держа нож наготове. Два человека у его ног барахтались в измятых остатках того, что некогда было походной палаткой, ожесточенная драка перешла в финальную стадию. Курьер отчаянно вырвалась, прижатая к земле массивным телом легионера, скрюченные пальцы рефлекторно тянулись к ладоням, плотно обхватившим ее горло. Девушка хрипела, извиваясь всем телом в борьбе за спасительный глоток воздуха. Мужчина лишь сильнее сдавливал руки, не обращая внимания на царапания, удары и прочие безуспешные попытки курьера освободиться.
Вульпес слышал, как сзади приближается патруль. Просвистела пуля, отскочив рикошетом от бронированного корпуса ЭД-Э.
- Робота не трогать, солдата унести в дом, - не оборачиваясь, отрывисто рявкнул фрументарий; патрульные по команде прекратили стрельбу. Перешагнув через беспорядочные складки рухнувшего тента, Инкульта ударом рукояти ножа в висок отшвырнул легионера в сторону. Мужчина ослабил хватку, курьер тут же со свистом втянула воздух и, перекатившись на живот, глухо закашлялась, хватаясь за горло. Попыталась отползти на локтях, свободная рука тянулась к погребенному под тентом прикладу ковбойской винтовки.
Вульпес размашисто пнул солдата под ребра, отбрасывая от палатки почти на фут; тот хрипло охнул и, схватившись за живот, скорчился на земле. Фрументарий стремительно обернулся к курьеру: схватив за воротник, рывком поднял девушку на ноги. У той, казалось, уже не осталось сил на сопротивление.
- Дай отбой роботу, - глухо приказал он, встряхнув ее и грубо разворачивая по направлению к легионерам, оттаскивающих раненого солдата под прикрытие каменных стен; ЭД-Э неотступно преследовал свою жертву, красные лучи лазера то и дело короткими вспышками разрезали ночную темноту. Пошатнувшись, девушка, наконец, сфокусировала абсолютно невменяемый взгляд на лице фрументария, одновременно Инкульта почувствовал, как в нижнюю часть живота уперся твердый ствол винтовки. Вполне ожидаемо…
Его бронированный нагрудник остался в коттедже – не было времени закреплять ремни. Если бы холодный металл не ввинчивался столь красноречиво в кожу левее пупка, Вульпес даже посмеялся бы над печальной иронией ситуации: выиграв секунды, чтобы спасти курьера, он тем самым пренебрег собственными шансами на спасение. Впрочем, от выстрела в упор его не защитила бы даже кожаная броня.
Инкульта терпеливо, неотрывно смотрел в расширенные карие глаза, читая в них страх, боль, смятение. Пытался распознать свой приговор.
Время застыло, секунды растягивались на годы, и каждый удар сердца четко отдавался во всем теле гулкой вибрацией, будто отсчитывал последние удары далекий погребальный колокол. Мужчина молчал, все так же пристально, жестко впиваясь в ее глаза, с той же категоричной твердостью, как и впивающаяся в его тело винтовка. Страха не было – только досада на собственные промахи, за которые в итоге придется расплатиться жизнью.
Расширенные зрачки курьера тускло поблескивали, поймав рваные отсветы трепещущего факела патруля. Из царапины над бровью проступала тонкая струйка черной крови.
«Она куда красивее сейчас – человечная, живая, как и подобает девушке, а не наемнику с очерствевшей каменной душой. Дрожит от ярости вперемешку с испугом… Решительность и отчаяние… Такие искренние. Лучше, чем маска крутой суки, которая ей совсем не идет».
Возможно, эти нелепые мысли против воли отразились на его лице. Он не знал, что именно произошло, что повлияло на решение, но неожиданно курьер отвела глаза и опустила оружие.
В немом неподвижном противоборстве прошло не более пяти секунд, но усталость навалилась такая, будто он не отдыхал несколько суток. Отчасти так оно и было. Вульпес медленно расслабился, тихо выдохнул сквозь стиснутые зубы и с облегчением ощутил, как напряжение схлынуло теплым очищающим потоком, окатившим все тело от сжатой челюсти до сведенных пальцев на ногах, боль медленно уходила из каждой мышцы. Ноги внезапно обмякли и задрожали, грозясь не выдержать вес тела.
Побелевшие пальцы, с силой стискивающие рукоять ножа, вновь обрели чувствительность. Вульпес медленно отвел лезвие от бока девушки, стараясь, чтобы она не заметила его готовность к мстительному контрудару в случае иного исхода. Стараясь выровнять неожиданно охрипший голос, фрументарий медленно отодвинулся назад, вновь кивая на продолжавшего преследование ЭД-Э.
- Они сдерживаются, чтобы не разнести его вдребезги, только по моему приказу. Успокойся и отключи робота, или я даю команду к ответной атаке.
Курьер отступила на шаг, окончательно опустив оружие, и нервно запахнула разорванную на груди рубашку. Тяжело сглотнув, быстро кивнула и на нетвердых ногах двинулась следом за роботом.
Происшествие разбудило весь лагерь, со всех сторон уже спешили потревоженные солдаты, с факелом в руке к обломкам палатки шагал Мертвое Море. Вульпес досадливо растер лоб рукой, скривившись, будто от приступа зубной боли. Взять себя в руки, унять нервный тремор в кончиках пальцев, выпрямить спину, на которую будто опустили стотонную ношу. Мир, на короткую долю секунды сжавшийся до дула винтовки и испуганных глаз девушки, стремительно разворачивался, разрастался, оглушая цветом, движением и звуком. Инкульта обернулся к прерывисто хватающему воздух ртом легионеру, в позе эмбриона сжавшемуся у его ног.
- Скотина, - глухо прошипел Вульпес и с размаху засадил носком сапога солдату в живот, вымещая кипящую внутри злость. Выровняв дыхание, фрументарий опустил «потрошитель» в ножны и неторопливо обернулся к декану, уже предвкушая не самый приятный разговор.
Курьер, тем временем, смогла перевести боевой режим робота на пассивную защиту, ЭД-Э оставил в покое легионера и настороженно замер возле хозяйки. Солдаты, следуя приказу, пока не трогали ее, но оружие их недвусмысленно было направлено в сторону девушки. Рэй казалась безразличной к столь неприкрытой угрозе - опустив винтовку на колени, девушка бессильно привалилась спиной к стене сарая, осторожно массируя поврежденное горло. Дрожащие пальцы другой руки все еще инстинктивно пытались сомкнуть края разошедшейся по шву разорванной одежды. Пустым взглядом она отрешенно наблюдала за собравшимися на месте происшествия офицерами.
Мертвое Море оглядел упавшую палатку, задержал взгляд на скорчившемся у ног Инкульты легионере и сплюнул на землю.
- Второго тащите сюда, бабу тоже, - не оборачиваясь, коротко отдал приказ декан двум легионерам за его спиной. – Остальных разогнать обратно по палаткам.
Вульпес прищурился от яркого света факела.
- Ее не трогайте, - негромко, но твердо поправил фрументарий. Солдаты замерли, не зная, стоит ли подчиняться своему боевому командиру или старшему по званию, но чужому здесь офицеру. Декан презрительно хмыкнул, с некоторым удивлением вскинул бровь, внимательно изучая шпиона. Инкульта, вздернув подбородок, с открытым вызовом смотрел на собеседника.
- Выполняйте, - наконец, коротко приказал Мертвое Море, кивнув солдатам в сторону фрументария, тем самым принимая его уточнение насчет курьера.
Инкульта удовлетворенно склонил голову и выжидательно скрестил руки на груди, отступив от упавшей палатки на несколько шагов, чтобы не мешать патрульным поднимать на ноги избитого легионера. Внутренне он корил себя за беспечное попустительство, за недоверие собственным беспокойным предчувствиям. В сложившейся ситуации виноват только он один: после прибытия в лагерь завалился спать, вскользь ознакомившись с обстановкой – расслабившийся идиот: понадеялся, что тыл легиона, как всегда, безопасен. Что дисциплина безукоризненна, а приказы не подлежат сомнению и обсуждению. Солдаты так и не получили однозначного подтверждения особого статуса диссолюта от него лично, а декану явно нет дела до обосновавшейся в его лагере на одну ночь спутницы фрументария. Во всем виноват он один. Привык к легкой жизни, давно не бывал сам на линии фронта, сопляк - забыл, каково оно тут…Даже в тылу следует опасаться не только ножа в спину, но и пули в лоб.
Здесь нет рабов, нет увольнительных, единственное развлечение – пострелять хищников, да нкровцев за гребнем любого соседнего холма. За подобными «развлечениями» даже далеко ходить не нужно, они тут на каждом шагу. Люди живут в постоянном напряжении, в постоянном страхе за свою жизнь. Мертвое Море не в лучшем положении: кое-где приходится закрывать глаза на мелкие отступления от дисциплины, иначе измученные солдаты, чьи нервы и так на пределе, не пощадят и его самого.
Не удивительно, что четвертый месяц варящиеся в этом адском котле воины позволили себе некоторые вольности по отношению к неведомо как появившемуся в лагере профлигату. Простая, давно назревшая необходимость расслабиться…
Вульпес глухо зарычал сквозь стиснутые зубы; головная боль пульсировала в висках, словно два молота изнутри ритмично ударяли в стенки черепа. Декан контуберния с отвращением глядел на лежащего перед ним солдата, и Вульпес знал, что эта кислая гримаса на лице командира вызвана отнюдь не поведением раненого легионера. Пожалуй, он даже во многом оправдывал своего подчиненного.

продолжение в комментариях

Вопрос: Сказать автору "спасибо"

1. тык		26	(100%)
Всего:		26

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

Мы идем за вами!

[Rina_Nettle]

Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: полковник Мур, легионские и нкровские OMC
Жанр: юмор

Мы идем за вами!

«Это послание НКР от легиона. Мы идем за вами. Бегите и мы вас настигнем. Прячьтесь и мы найдем вас. Неважно, что вы будете делать – вы все равно умрете. Мы взяли одну из женщин живой».
Конец записи. Далее только помехи и оглушающее, режущее по ушам шипение белого шума.
Полковник Кассандра Мур апатично слушала фонящие шорохи на пленке, не выключая проигрыватель. Неторопливо стряхнула наросший пепел с кончика едва тлеющей сигареты, почесала нос и подперла кулаком подбородок, задумчиво глядя на старенький магнитофон. Эту запись она прокручивала уже в третий раз, но полковнику все еще казалось, что при скоростных прогонах она упускает нечто важное между строк. От верной трактовки этого послания зависела судьба рейнджера, взятого в плен легионерами. Впрочем, этим попрекал лишь генерал Оливер в своих мотивирующих речах: сама Мур отлично понимала, что плененная на посту Чарли женщина обречена. Полковнику не хотелось думать, что эти ублюдки в юбках сделают с рейнджером: Стелла – так, кажется, звали эту несчастную?
Фил Валентайн нервно расхаживал позади нее по комнате, сцепив руки за спиной. Инженер разведки НКР сделал с пленкой все, что мог, обработав материал детально, дабы не упустить ни единого фрагмента, случайно затертого или нерасслышанного из-за плохого качества. Мужчина нервничал, и полковник его прекрасно понимала: он предпочел бы взорвать к чертям весь лагерь Цезаря вместо того, чтобы сидеть в этой темной каморке и в который раз прослушивать ненавистный голодиск. Полковника нервировали его брожения взад-вперед: будто не у него одного нервы на пределе. Мельтешащий инженер медленно и непреклонно выводил женщину из себя, но Мур старалась не выдавать закипающего неудовольствия – парень ни в чем не виноват, нечего срывать на нем злость.
- Поставь еще раз с начала, Фил, - попросила полковник, затушив сигарету и откидываясь на спинку стула. Под потолком комнаты стлался сизый дым, клубился мутными струями муара вокруг единственной настольной лампы. Мур извлекла еще одну сигарету из пачки и щелкнула зажигалкой.
Шипение и треск вновь наполнили комнату, когда инженер запустил голодиск с первых секунд записи. Полковник подалась вперед, ближе к магнитофону, будто таким образом пытаясь расслышать больше информации.
«Твою мать, Вульпес! Ну что опять не так?! Сюда что ли?»
Запись в этом месте сопровождалась помехами и резкими посторонними шумами. Раздражение, смешанное с нерешительностью сквозило в приглушенном тоне говорящего: человек, казалось, обреченно стонал сквозь зубы. Второй голос звучал более уверенно, но не столь четко, словно издалека, прерываемый трескучими помехами. Текучий, спокойный, сдержанный тон:
«Хватит тыкать в эту кнопку. Ну вот, ты опять включил запись. Жми на…»
С этого места звук обрывался на полторы минуты. Фил хотел перемотать на следующий фрагмент, но полковник остановила его резким движением ладони. Вновь глубоко затянулась сигаретой, напряженно улавливая белый шум, но ожидание прошло впустую – на пленке с момента последнего прослушивания так ничего нового и не появилось.
«Да смотри сюда!» - первый, уже знакомый голос снова прорезал помехи, на этот раз куда громче и явственней, словно говоривший поднес микрофон вплотную к губам.
«Уоооууууаааыы! Забавная штука. Смотри! Ну, давай, скажи что-нибудь!»
Новый, уже третий человек на записи голодиска оглушительно хрюкнул в микрофон. Полковник Мур, уже зная подвох этого момента, предусмотрительно прижала ладони к ушам. Из динамиков раздался громкий хохот – очень четкий, заглушающий даже треск старой пленки. Поджав губы, полковник вновь затянулась сигаретой.
«Латро – дурааак!» - провыл надсадный голос из магнитофона. Далее - хрюкание, шелестящие шорохи, словно кто-то отчаянно пытался вырвать аппарат у говорившего. Затем снова белый шум еще на пару минут.
- Мы знаем его имя, - заявил Валентайн, скрестив руки на груди и нервно постукивая пальцем по согнутому локтю.
- И что это нам дает? – хмыкнула полковник Мур, выпуская тонкую струйку дыма в потолок.
- Имя ответственного за нападение на рейнджерский пост Чарли, - продолжал гнуть свою линию инженер, будто и без его комментариев сей факт не представлялся очевидным.
- И что теперь? – скептически воззрилась на него Мур. - Ты предлагаешь взобраться на холм и выкрикивать его имя, пока этот скот сам не прибежит на зов?
Валентайн отвернулся, поджав губы. Обиделся. Этот парень лучше понимает в технике, чем в стратегии… советчики, все кругом такие умные!
Мур нетерпеливо прогремела по столешнице перебором пальцем, затем выкрутила настройку громкости на максимум.
- Вот это интересный момент.
Снова помехи и белый шум - качество пленки на этом отрывке было особенно отвратительным.
«Цезарь… Хм, Цезарь. Когда, Антоний, будешь ты бежать, не позабудь Ка… Каль-пур-нии коснуться. По мненью старцев…»
Мур подалась вперед, пытаясь вникнуть в неразборчивое бормотание, заглушаемое помехами. Пепел с сигареты падал на столешницу, но женщина не замечала, как крошечный серый комочек медленно расползается темным тлеющим пятном по бумагам. Фил Валентайн не дышал, упорно пытаясь разобрать спутанные слова.
«В священном беге… беге… в чем? Способно снять заклятье… Что за бред? Слушай, Ферокс, это не смешно! Ваши с Инкультой шифры… Что мне говорить Антонию?»
- Здесь, вот что это?! – приподнявшись на стуле, отрывисто вскрикнула Мур, опережая запись и подчеркнуто тыкая указательным пальцем в сторону магнитофона. Прерывистый ответ с трудом можно было разобрать:
«…священный бег псов…сам видишь - напечатано…»
«Да я вижу… Антоний меня убьет», - мучительно выдохнул говоривший, которого полковник и инженер уже определили как некоего Латро. Запись снова прервалась, наполнив комнату рваным шипением. После схлынувшего напряжения Мур обмякла, опустив голову на руки.
- Вот что это? – повторила она, недовольно покосившись на инженера.
- Какой-то культ, - предположил Валентайн. Полковник НКР вздохнула, поднимаясь со стула, и нервно прошлась по комнате вдоль стены.
- Может, они травят пленных собаками? – задумчиво произнесла Мур, с усталым вздохом пригладив непослушные светлые кудри. Подозрительно понюхала ладонь, поднеся к лицу - все пропахло дымом. Да и черт с ним...
- Может быть, может быть, - эхом отозвался инженер. – но я придерживаюсь мнения о культе. Кальпурния – какой-то идол?
- Гребаные дикари, - прорычала Мур, ожесточенно вдарив кулаком во столу. - Вот же гребаные дикари!
- Так, перерыв, - озабоченно нахмурившись, объявил Валентайн - понял, что измученная офицер уже начинает выходить из себя. – Может чаю принести?
- Давай, - обреченно кивнула женщина, вновь падая на стул и бессильно уронив руки на столешницу. Шелест и шорох из динамиков раздражали, но полковник и не думала сбавлять громкость.
- Проветрить бы тоже не помешало, - заметил Фил, остановившись у двери и сморщив нос. – На этот дым уже топор можно вешать.
- Иди, иди, - настоятельно прошептала полковник, жестом отсылая инженера прочь. Когда Валентайн покинул помещение, Мур вновь впилась полубезумным взглядом в проигрыватель. Если бы следующий кусок записи был прослушан в первую очередь, когда обследующие атакованный пост Чарли солдаты только входили на территорию разнесенного лагеря, то немало жизней было бы спасено. Но эти парни предпочли отнести запись командованию, хотя окажись у них чуть больше ума…
«Кхм, кхм», - донеслось сквозь помехи. Мур подняла голову, приготовившись слушать очередной отрывок.
«Это послание НКР от легиона. Мы идем за вами. Бегите и мы… Фееерокс, ну дутня тебя в задницу!!! Я же сказал не мешать мне! Ну что там еще? Нет, не буду колу. Захвати пару бутылок Солусу, я обещал. И оставьте, вашу мать, меня в покое на две минуты… дегенераты…»
Мур откинула волосы со лба, подавшись вперед, еще ближе к динамикам. Латро начал свою речь заново - отрепетированным, хорошо поставленным голосом. Наверняка зачитывал текст по бумаге.
«Это послание НКР от легиона. Мы идем за вами. Бегите и мы вас настигнем. Прячьтесь и мы найдем вас. Неважно, что выыыы…»
Звук хлопнувшей двери прервал начитку текста, и голос говорившего сорвался на протяжный, утомленный выдох.
«А сколько мин закладывать? У нас мин больше, чем трупов!»
«Да иди ты… к Фероксу!» - простонал Латро, и Мур почти посочувствовала офицеру легиона, памятуя о собственной тяжелой практике общения с бестолковыми подчиненными. Скрипучая дверь на пленке вновь хлопнула, а диктор прокашлялся. Сквозь кашель слышался приглушенный мат, но, возможно, Мур это только почудилось.
«Это послание НКР от легиона. Эхх… Мы идем за вами. Бегите и мы вас настигнем... Прячьтесь и мы найдем вас. Неважно, что вы будете делать – Вы. Все равно. Умрете… ВСЕ УМРЕТЕ! Нет, это не годится…»
Против воли полковник согласно кивнула: голос звучал отнюдь не угрожающе, а измотано и грустно, будто Латро не спал несколько ночей подряд.
«Это послание…» - вновь начал легионер, затем помехи достигли апогея и полковник вновь зажала уши ладонями.
«Какая баба? Рейнджер? Что она? Ну так свяжите ее и возьмем с собой… и закройте уже, наконец, эту гребаную дверь!!!»
Тяжелый вздох, снова треск и шорохи. Мур почувствовала, как сигарета опалила ей пальцы, и с болезененым шипением сквозь зубы отбросила окурок куда-то на пол.
«Это послание НКР от легиона», - на этот раз голос звучал куда более бодро – кажется, офицер все же поймал волну вдохновения. – «Мы идем за вами. Бегите и мы вас настигнем. Прячьтесь и мы найдем вас. Неважно, что вы будете делать – вы все равно умрете. Мы взяли одну из женщин живой».
- Чай, шеф? – раздался голос за спиной полковника. Валентайн стоял в проеме, держа две кружки в руках. В дальнем конце коридора громко ржали солдаты, делясь какими-то глупыми шуточками в тесно сгрудившемся кружке.
- Закрой уже, наконец, эту гребаную дверь!!! – проорала Мур, разрубая ладонью воздух и заставив беспокойно всколыхнуться завесу сигаретного дыма. Отвернувшись, она опустила голову и с тяжелым стоном прошипела, так, чтобы не услышал Валентайн:
– Вот ведь дегенерат…
Две чашки чая опустились на стол перед проигрывателем. Полковник потянулась за новой сигаретой, свободной рукой хлопая себя по нагрудным карманам в поисках зажигалки – инженер покосился на нее почти с ненавистью. С облегчением закурив, женщина откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу:
- Еще раз, - жестко приказала она, кивнув на проигрыватель. – С начала.
С тяжелым вздохом Валентайн исполнил приказ и вновь перемотал пленку...

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

Крипипаста про Fallout 2

[Госпожа Оформитель]

Найдено на просторах инета.

В Fallout 2, после прохождения игры вы можете продолжать играть. Помните, то нефункционирующее хранилище в самом начале игры? Там где куча токсичных луж, на земле и лифт, где вы убиваете золотых гекконов? На карте мира оно отмечено как "токсичные пещеры", но на самом деле это маленькое убежище с 3 уровнями. (В том числе и первого уровня - пещеры, где вы по лестнице спускаетесь в само убежище)
И если у вас есть оригинальная, не пропатченная версия фола, вы можете вернуться в токсичные пещеры после игры, и если у вас будет с собой предмет под названием "heart pills" или “сердечный укол” оставшийся после квеста на убийство Вестина, вы можете убить себя в лифте.
После обычной сцены смерти экран станет черным без возможности выхода в главное меню. Через несколько минут вы услышите гулкий, будто доносящийся из какой-то пещеры, звук, больше похожий на белый шум. Экран будет медленно возвращаться к игровому экрану, и вы увидите своего персонажа в куче мерзкой биомассы, которая была вокруг Мастера в первой части игры. Ваш персонаж будет снова жив и будет играть обычный саундтрек из игры, но белый шум, который был слышен ранее, не куда не денется.
Можете исследовать новый уровень, но НЕ В КОЕМ СЛУЧАЕ не пытайтесь взламывать замки. Знаете ли, что разрабы вписали очень не приятные вещи в код для защиты своих тайн.
Если вы продолжите исследовать этот секретный уровень дальше, то этот белый шум продолжит увеличиваться, постепенно затеняя, играющий саундтрек. Скорее всего, это связано с невозможностью воспроизведения нескольких саундтреков движком фола, который не был предназначен для этого.
Переходя от одной двери к другой, вы попадете на многих персонажей, которых вы встретили по ходу игры. Как ни странно, можно найти только персонажей, которые умерли, или тех, кого вы последний раз видели перед их смертью, в том числе и от вашей руки. Персы варьируются в зависимости от того, как вы проходили игру... Если вы были хорошим парнем и пытались решить проблемы без насилия, вы найдете только несколько персонажей, которых пришлось убить по сюжету, либо просто несчастных жертв убийства, которых вы встретили на своем пути. Если вы убили каждого в каждом городе, вы увидите несколько сотен персонажей.
Независимо от того, что вы делали раньше, ни один из персонажей не будет говорить с вами или реагировать на любые действия в любом случае. Вы не сможете их «взломать», убить, толкнуть в сторону, или исцелить. Если вы попытаетесь использовать «Первая помощь», «Доктор», или исцелить их каким, либо стимпаком и другими хилками, в текстовом поле появится надпись "It's much too late for that, Chosen." "Слишком поздно для этого, Избранный."
Казалось бы, что эта область - чистилище, ад, который наполняется мертвыми персами, жгущими своей “вечной очереди” за закрытыми дверьми За последней дверью всегда стоит игровой персонаж из первой части фоллаута. На некоторых форумах писалось, то что персонаж будет с тем же ником и полом (В зависимости за кого вы играли: мужчину или женщину). Это единственный персонаж, с которым вы сможете поговорить. После того, как вы начнете разговор с этим персонажем белый шум, который вы слышали все это время, поглотит все сопутствующие звуки, заполняя все, и затихнет, унося их с собой. В игре наступит глухая тишина. Если вы пройдете мимо его, то в место обычного экрана “Credits” будут мелькать жуткие фото жертв взрыва в Хиросиме и Нагасаки, подкрепляемые нарастающим белым шумом. После этого все умолкнет, и вы вылетите на рабочий стол. На официальных форумах уже задавался вопрос: “Почему у создателей игры такой дурной, извращенный вкус и зачем они заделали то, что сделали” , но девелоперы утверждали, что игра явно взломана и они не имеют не какой пречастности не к этому “секретному уровню” не к фотографиям жертв Хиросимы
В разговоре с последним персонажем, он будет объяснять, что он житель Убежища из оригинальной игры, и то, что он ваш предок. Он скажет вам, что он разочарован в выборе вашего пути и в том, что вы оказались здесь, и он отвернется от вас и вашего персонажа, рухнув в груду костей. Такую анимацию смерти, что я никогда не видел в самой игре. После этого игра будет исчезать в белый экран и заблокирует компьютер, заставляя сделать Hard Reset.
Существует третий вариант. Кроме запертых решеток за которыми томятся персонажи, у входа, где вы появились в биомассе, есть дверь. Это одна дверь случайного вида, и если у вас есть взрывчатка, то вы сможете открыть ее. Внутри вы найдете один 10 мм без боеприпасов с “no clip” вместо рисунка. Ни один из ваших нормальных 10мм боеприпасов не сможет быть использован на нем. Если вы попытаетесь выстрелить в голову персонажу стоящему за последней дверью (Он же другой Избранный из первой части), то неожиданно включится видео на котором будет странный молодой человек. Те кто его видел так и не смогли нормально описать его внешность. Он играл в игру схожую с фоллаут, но им не являющуюся. Некоторые люди утверждают, что это ранняя версия Fallout Tactics или Van Buren, но ничего на экране не имеет предпосылок к этим играм. Также ни одной из этих игр во времена выхода второго фола даже не было в проекте (по официальной информации) Видео было плохого качества и с испорченным звуком. Когда, сидящий за монитором парень что-то говорил, было слышно лишь невнятное жужжание. Иногда он поворачивался, смотрел в камеру несколько секунд и смеялся, при этом вместо смеха была слышна тишина. Это видео с очевидным намерением пыталось быть жутким (Хотя ничего жуткого не происходит на самом деле. Человек просто играет неизвестные игры, видимо комментируя увиденное), но неожиданно видео начинает исчезать переходя на рабочий стол (классный трюк, я действительно не знаю, как им удалось сделать такой плавный переход на тот момент).
Рекомендуется не включать телевизоры во время прохождения секретного окончания и не включать их в течении часа после этого. Вы быстро поймете, что белый шум в игре начнет исходить из телевизоров в вашем доме. Кабельное, спутниковое, и даже антенны, и будет потерян сигнал на некоторое время. Но вроде интернет подключен. Вот как я пишу это для вас сейчас? И что интересно. Я отключил все телевизоры и колонки час назад, но все равно слышу этот шум ... все громче и громче

@темы: fallout2, разное

---

Сказочное королевство.

[Госпожа Оформитель]

Сказочное королевство.

Автор: Госпожа Оформитель
Бета: нет
Фэндом: Fallot New Vegas, Dead Money
Пэйринг: ГГ/Дин Домино
Жанр: general
Рейтинг: G
Дисклаймер: отказываюсь
От автора: Посвящается Барри Деннену, подарившему Дину Домино голос..

«Я убью тебя, Дин Домино!» - думала Лора, укрывшись от атакующих ее охранных голограмм и осматривая приличный ожог на плече. Ругнувшись еще раз, она вколола стимулятор и прикрыла на мгновение глаза.
Ну почему, почему каждое более-менее разумное существо, встреченное ею в этом странном мире, так уверено, что ей нужны эти мифические сокровища казино Сьерра-Мадре? Единственно, что ей нужно – так это избавиться от проклятого ошейника со взрывчаткой, вернуться в Мохаве, найти Бенни и спросить у него, какого хрена…
Хорошо было бы еще вспомнить о том, кто она такая, но девушка уже отчаялась узнать хоть что-то о своем прошлом – не помогли отирания по различным людным местам – Лора очень надеялась на то, что хоть кто-то ее узнает и прольет немного света на ее происхождение. Потом она решила, что от прошлого все равно никакого проку, поэтому нужно смотреть вперед, в будущее. Хотя в данный момент ее больше всего волновало настоящее.
Лора с удовольствием назвала бы Дина Домино трусом, но то, что он выжил в этом жутком месте более двух сотен лет, говорило об обратном. Ей не было понятно, зачем старый гуль включил охранные голограммы, но ей уже и не хотелось разбираться – разве что просто пристрелить его, разнести его чертову уродливую голову на мелкие мокрые кусочки. Она не спала несколько суток, была отравлена радиацией, местными ядовитыми испарениями и еще черт знает чем. Она была очень, очень злой.
Шум в голове поутих, и девушка поднялась на ноги. Как отключить эти голограммы она не знала. Но придумать что-то было просто необходимо.
Побродив в этой части здания, девушка не нашла ни запасного выхода, ни чего-нибудь мало-мальски полезного. Ну, разве что голопроектор. Толку от него… ну да ладно, помирать, так с музыкой. Лора достала из кармана голодиск. Если верить наклейке на нем, то это была запись выступления Дина Домино. «Ну, послушаем, как ты поешь, сукин ты сын», - прошипела она и отправила диск в привод.
В помещении театра заиграла музыка, и охранные голограммы исчезли. Вместо них появились изображения гостей и фигура невысокого мужчины на сцене. Он пел глубоким, вдохновенным голосом, так, что слова песни сразу же проникали очень глубоко в душу.
Лора встряхнула головой, как будто стараясь отогнать наваждение. Она слышала эту мелодию когда-то очень давно, но где и при каких обстоятельствах – не могла вспомнить. Как во сне, она спустилась в зал театра, заряжая автомат. Песня отзвучала, и фигуры певца и гостей растворились в воздухе.
«Где же я слышала эту песню?» - все еще пыталась вспомнить она, открывая ногой дверь, за которой прятался Дин.
Гуль стоял на лестнице, его рука лежала на кобуре с револьвером, и он не отводил взгляда от автомата Лоры.
- Дин, зачем? – спросила она жестко, но не достаточно жестко, как собиралась.
- Это мои сокровища, - ответил он, - мои и Веры. Дурак Синклер построил весь этот комплекс ради нее, но он даже и не подозревал, как его разводят.
- Это не важно, - оборвала его девушка, - ты пытался меня убить.
- Нет, я просто… опасался тебя, - ответил гуль.
- Мне это не интересно, - она подняла автомат и приготовилась спустить курок.
Но внезапно что-то случилось. В глазах девушки на мгновение потемнело, и в ее голове зазвучала знакомая песня Дина Домино. Только на этот раз она лилась из старого Пип-Боя матери Лоры. Женщина любовно укрывала свою маленькую дочь рваным одеялом и говорила:
- Спи, солнышко!
А Лора прижимала ее руку к своей маленькой щеке, просила маму проиграть эту песню еще раз и закрывала глаза, думая о том, что такой чудесный голос может принадлежать только прекрасному принцу, который в один прекрасный день явится за ней, посадит на прекрасное белое животное, виденное ею в старинной книге, и увезет далеко-далеко в свое сказочное королевство…

Лора очнулась от наваждения и опустила оружие. По ее щеке стекала крупная слеза.
- Прощай, Дин, - сказала она, - живи долго и счастливо в своем королевстве.

И, развернувшись, она пошла искать вход в хранилище Сьерра-Мадры, надеясь, что ей все-таки удастся встретиться лицом к лицу с Элайджей и направить весь свой гнев против него.

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

[Oxxra]

Название: Любовь.
Автор: Oxxra
Бета: нет
Персонажи: Крейг Бун, Карла Бун.
Фэндом: Fallout: New Vegas
Рейтинг: ПГ - 13
Размер: 194 слова.
Статус: закончено
Предупреждение: Дезфик, некоторый спойлер
Disclaimer: не моё
Размещение: скажите, куда)
Для  Erika V. Arien
На заказ Можно оридж или что-то фандомное на тему "Любовь сквозь оптический прицел винтовки"?

Когда Бун не видит Карлу после ночной смены, то думает, что она пошла к МакБрайдам, купить свежего браминьего молока. Когда, проснувшись в 3 дня, всё ещё не видит Карлу, считает, что она пошла прогуляться по городу. В её положении это особенно полезно, но она редко выходит из своей комнаты. Но уже через полчаса он хватает охотничью винтовку и бежит искать жену, со страхом думая о золотых гекконах у разрушенной электростанции Кларк Филд. Но реальность оказывается гораздо страшнее – встреченный торговец около часа назад видел вдалеке отряд легиона, небыстро продвигающийся в сторону Коттонвуд-Коув. И среди этих работорговцев были пленные…
Крейг очень торопится, но всё равно не успевает - аукцион рабов уже начался. Легионеры… их слишком много… и его Карла, его милая, красавица Карла среди них. Крейг знал, слишком хорошо знал, что ожидает её в дальнейшем: все женщины в Легионе - рабы, а большинство рабов - женщины. Красивые молодые женщины могут становиться жёнами командиров Легиона или используются для того, что бы рожать Цезарю новых солдат. Карла – красивая… Он не мог спасти Карлу, окружённую множеством легионеров, и не мог её бросить.
Снайперов НКР учили избавлять от страданий, застрелив из винтовки. Последний взгляд через прицел.
Выстрел
Я люблю тебя, Карла…
Я люблю тебя, мой сын или дочка. Жаль, что ты не родилась

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

Люцифер.

[Rina_Nettle]

Первый в русскоязычном фандоме фанфик про Джоша Грэхема (он же Горелый)

Автор: Rina_Nettle
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: Цезарь, Джошуа Грэхем
Аннотация: приквел о младых годах и становлении легиона.

Люцифер.

Вечно встрепанные светлые локоны до плеч и мягкая, теплая улыбка делают его похожим на ангела. Терпение у него тоже ангельское… этакий херувимчик. Даже если очередной царек дикого племени начинает бросаться оскорблениями и угрозами, он лишь складывает губы в сдержанной, мирной улыбке, а затем выдает свое короткое, раздраженное: «Убейте его». Ему наплевать – он сохраняет спокойствие, даже если жертву казнят прямо перед ним, а потоки крови заливают весь пол палатки, стекая к его ногам; временами мне кажется, что неторопливая экзекуция обреченного врага даже доставляет ему удовольствие. Меня тошнит, но я молчу – трусливо, пожалуй… Но я знаю, что как только этот парень проявит любую слабину, нас обоих растерзают дикари: жестокость, проливаемая вожаком кровь – единственная сила, способная удержать зверей в узде.
Ему 22 и многие не воспринимают его всерьез. Слишком молод для лидера – впрочем, херувимчик уже доказал, на что способен: обычно те, кто поначалу имел смелость его недооценивать, не повторяют свою ошибку – либо наученные опытом, либо мертвые. Другие уже дважды подумают, прежде чем испытывать этого парня на прочность.
Впрочем, в последнее время вокруг нас собралось много людей, готовых биться за молодого вождя до последнего – пять племен, на подходе еще два, которые мы в итоге вынудим присоединиться. Внушительная армия, во главе которой стоит этот заносчивый блондинчик: а ведь зазнался, гордится, даже титул себе придумал. Вот только я не верю в эти титулы - многие из его подчиненных даже не в состоянии верно выговорить его самопровозглашенное имя.
Дикари коверкают слова, как только могут – я знаком с южными наречиями, да и этот парень из Бонниярда немало книжек прочитал, но порой мы оба не можем понять, о чем лопочут эти местные. Безумная смесь разговорного английского, перемежаемого мексиканским жаргоном, и все с жутким колоритным говором, будто эти чумазые черти камней в рот набрали. Они называют новоявленного лидера как угодно, но только не «Цезарь», словно их рты вообще не способны правильно выговаривать буквы. Эд бесится. Хотя еще больше он бесится, когда я называю его Эд.
Где-то на юге блондинчик нашел текстильную фабрику – теперь мечтает перекрасить обнаруженные там футболки в карминно-алый. Футболки фонят, а разведчик с фабрики по возвращению сблевал внутренностями, но Эд непреклонен. «Военная форма моего легиона, при виде которой любая мразь будет бежать в страхе». Он одержим идеей Рима, словно в детстве не наигрался в войнушку – неужели у них там в Бонниярде мальчишки не изображают захват Анкориджа? Ну, Штаты против коммунистов! Или беднягу в детских играх постоянно обрекали оставаться на стороне китайцев?
Его повернутость на Риме в последнее время граничит с маразмом. Вожди племен на прошлом совете изрядно побледнели, когда Эд появился пред ними завернутым в простыню. Я думал, что губу насквозь прогрызу, лишь бы не заржать, но блондинчик стойко высидел собрание до конца, нервно поправляя сползающий с голого плеча край своей «тоги». После он, к счастью, больше не пытался эпатировать аборигенов: теперь «Цезарь» щеголяет в сшитой поварихой тунике. Легкий красный шелк, струящийся красивыми складками – меня терзают смутные подозрения, что когда-то эта тряпка была китайским флагом, но Эд не признается.
Еще ему не нравится, что я отказываюсь одеваться в столь любимом им стиле римского военачальника. Сотню раз ему говорил, что кевлар защищает лучше вареной кожи – что в лоб, что по херувимскому лбу: «Ты мой заместитель. У тебя вкуса нет. Мой легат должен наводить ужас на непокорных дикарей». Господь всемогущий, дай мне сил! Я лучше буду наводить на них ужас пулеметной очередью, а не распотрошенной алой щеткой на шлеме. А если они попытаются навести ужас на меня, то бронежилет в этой ситуации отлично успокаивает.
С утра до ночи Эд муштрует свой легион. Дикари ленивы – понукаемые блуждающими в крови мексиканскими генами, они с куда большим удовольствием предпочитают расслабленно отоспаться в сиесту, а не маршировать по деревенской площади под палящим солнцем. Но тогда Эд снова тихо бесится, а потом назначает телесные наказания. После этого дикари, то есть легионеры, испытывают здоровый страх и вдвойне бодрее начинают обучаться строю манипулы.
На всех оружия не хватает, поэтому Эд отдает предпочтение рукопашным схваткам. В последнем покоренном племени нами был обнаружен изрядно потрепанный жизнью кузнец. Этот хромоногий старик с обожженными руками кое-как обрабатывает железо – обещал наделать нам мечей. И то хорошо: строй манипулы предполагает, что биться солдаты будут все же не в рукопашную, иначе это не манипула, а куча-мала. Первая партия клинков уже роздана черноногам; оружие корявое – просто заостренный обрезок металла с рукоятью, да и сама сталь довольно хрупкая. Лезвие зазубренное, ни о какой балансировке и речи нет. Эд называет этих кривобоких выблядков кузнечного ремесла «гладиями». Мексиканские дикари вновь не могут запомнить новое слово и упорно называют оружие «мачете». Эд снова бесится.
На людях он сдержан и безупречно спокоен, но после любого мелкого поражения нервничает – зарывается с головой в свои книги, а потом полночи ерзает и сопит в подушку: наутро после таких беспокойных терзаний обычно проливается чья-то кровь.
«Записки о галльской войне» он всегда держит под рукой. Меня умиротворяет молитва или чистка оружия, его – беллетристика. Эд иногда даже зачитывает мне понравившиеся моменты, пытаясь расширить мой кругозор. «Ты легат, твоя тактика ведения боев должна граничить с гениальностью, иначе фредонцы вытрут о легион ноги и сожрут нас на праздничном пиру в честь победы». С этими увещеваниями блондинчик внушительно потрясает потрепанным томиком; я не люблю эти чтиво, но когда Эд самолично озвучивает избранные пассажи - я не против. Под «Записки» хорошо засыпается… Правда, если Эд в очередной раз застукает, что я тихо храплю, то снова начинает беситься. Прищуривается злобно, гневно сопит, а потом отворачивается и делает вид, что затаил смертельную обиду. На самом деле на меня он долго дуться не может – не дикарям же ему потом, в конце концов, свои книжки читать.
В последнее время дика… легионеры проявляют все большие успехи во время тренировок. Эд гоняет их по плацу, добиваясь исключительного подчинения, безупречной боевой дисциплины. Он определенно гордится своими достижениями, а, возможно, ему просто нравится красоваться над ровным построением сотни вымуштрованных солдат. Светлые кудри взъерошены в живописном беспорядке, алая туника трепещет на ветру, а Цезарь возвышается над своим легионом на фоне бездонного лазурного неба. Даже не херувимчик – ангел войны. И сдержанно улыбается, обозревая свысока свою армию. Потом лицо медленно кривится в кислой мине, а улыбка неуклонно сползает, словно укорачивающаяся тень в полдень:
- Легат!!!
Я уже второй год «легат». Да не просто абы какой, а Легат Пустошей – так меня Эд называет в хорошем настроении, когда мечтает о будущем покорении Аризоны и расписывает мою роль в грядущем становлении Империи. Но на плац меня Эд вызывает не за этим – наверняка вновь какой-нибудь идиот мучается опохмелом после ночной попойки и сбивает строй, а Эд… правильно, Эд бесится.
Я подхожу, заранее зная, что за сцена последует далее: на первый раз Цезарь прощает оплошность – нам нужны солдаты, правда нужны, и негоже их всех убивать за любой промах! – но на второй раз он назначает казнь. В обоих случаях разносу подвергаюсь заодно и я: легат – это все-таки легат, и должен держать своих воинов в повиновении. Однажды после очередного наглядного урока дисциплины я не выдержал. Да простит меня Господь за срамословие, но я предложил нахер запретить весь алкоголь во избежание инцидентов. Мормоны вообще не пьют – и ничего, живем как-то. Худо-бедно, но живем.
Цезарь задумался – негоже лишать солдат права на отдых, того и гляди взбунтуются, но тут и я встал в позу: я сам, можно сказать, живой пример и образец для подражания! Поза моя Эду не понравилась. В этом случае, живым примером придется становиться и ему, а он любил покрасоваться с чашей красного вина. Еще довоенное, оно резко пахло уксусом, но с этим вином Эду нравилось чувствовать себя сопричастным к традициям культуры Рима. Однако Рубикон ему все же пришлось перейти, с метаниями, сомнениями и попытками повернуть обратно, но позади назидательно возвышался я живым примером и образцом для подражания. В позе. Выбор у Эда был невелик: или отказ от отвратительного на вкус вина, или бухие солдаты, ломающие строй манипулы.
Наши легионеры восприняли новость недобро. Но несколько недовольных, на двое суток оставленные повисеть на крестах на солнцепеке, живо отбили у прочих солдат охоту перечить своим командирам. С тех пор Эд редко звал меня на плац – то ли боялся, что я огорошу его очередным рациональным советом, то ли после вступления в силу сухого закона дела с тренировкой легиона действительно обстояли настолько успешно, что мое присутствие не требовалось.
Все чаще я начал замечать, что придурь Эда вызывает множество сомнений в его состоятельности у вождей подвластных племен. По описаниям, почерпнутым в его любимой книге, Эд пытался строить осадные машины, но полученные в итоге громоздкие монстры не только прихлопнули при первом же испытании двоих солдат, но и едва ли выглядели транспортабельно. После одной из своих реформ, которые каждый раз с ужасом ожидали легионеры, Эд повелел награждать отличившихся медными и бронзовыми браслетами. Солдаты сурово косились на украшения, отобранные у женщин захваченных племен, и этим боевым наградам все равно предпочитали деньги или лишнюю порцию пайка. Идея одеть мужчин в юбки тоже поначалу не встретила восторженного отклика в рядах наших доблестных воинов, но поскольку большая часть этих людей до вступления в армию носила лишь набедренные повязки, то данное нововведение сопровождалось меньшим сопротивлением, нежели прочие выдумки Эда.
Несмотря ни на что, простые солдаты охотно подчинялись изобретательному блондинчику: при всей своей жестокости действовал он толково, решительно и справедливо. Дикари боготворили этого парня, узрев в нем путь к иной жизни, которая многим пришлась по нраву. И, что немаловажно, Цезарь не проиграл еще ни одной битвы, а легионеры забирали богатую добычу у ограбленных и ассимилированных племен. Настроения среди бывших вождей отличались куда большим скептицизмом – этим заросшим грязью амбалам явственно претила мысль, что ими командует чудаковатый юнец. Цезарь определенно нуждался в укреплении своих позиций, и вот тогда произошло то, за что впоследствии я набил ему морду – так, что он два дня из палатки не выходил.
Он объявил себя богом. Сыном Марса, его посланником на земле. Эдди быстро обстряпал простенькую легенду, по которой Третья Мировая предстала гневом божества войны, очистившегося праведным огнем всю землю. Сам он являлся олицетворением высших сил, призванных вести дикарей к светлому будущему. Вся эта идея избранной Марсом расы откровенно попахивала фашизмом, но спровоцировало меня отнюдь не это. И как у него только язык повернулся, как только в его блондинистую башку пришла подобная мысль – объявить себя богом?!
Моя религия прощает многое, но долгое время я терзался сомнениями, что мне надлежит делать: смеяться или орать на него, а может быть вообще молча уйти подальше от этого свихнувшегося на Риме самопровозглашенного царька?
В итоге я схватил Эда за ворот туники, дважды заехал ему в глаз – на том и успокоился.
Разумеется, Эдвард обиделся – за порванную тунику тоже. Надулся, нахмурился, держась за стремительно опухающую щеку, но сдачи давать не полез. Не потому, что я сильнее – просто не полез. И еще пытался оправдаться.
Доводы его, без сомнения, всегда стройны и логичны – он кого угодно уболтает, хитрая белобрысая бестия. Спорить с ним себе дороже, и в тот раз я позволил себя убедить в необходимости предпринятого решения. Цезарем он уже был – теперь пусть называет себя Сыном Марса, хоть Королем яо-гаев пусть именуется, раз ему так хочется. Порой я хочу просто придушить этого мерзавца с его невинной, сдержанной улыбкой, но каждый раз одергиваю себя: это ведь Эд, не могу я ведь в самом деле убить Эда! И уйти тоже не могу, не способен. С кем он тогда будет делиться своими планами атаки на племя Солнечных Псов? Кому станет жаловаться на безмозглых офицеров, не различающих, где лево и право? Кому он будет читать свои нудные книги? Кто будет подтирать ему сопли, в конце концов – он ведь теперь Сын Марса, и даже публично болеть ему отныне нельзя!
В угнетающем окружении отсталых, опустившихся племен, ему нужен верный друг и соратник, который говорит на столь же правильном английском и не уступает интеллектом ему самому. Ему нужен человек, способный поддержать там, где другие в силу скудности ума просто не поймут суть проблемы. Ему нужен брат, который пройдет огонь и воду – не вслед за ним, а плечом к плечу.
Гораздо больше я боюсь, что когда-нибудь Цезарь все-таки найдет другого слушателя «Записок о галльской войне». Вместо меня…
Но Эд не умеет злиться на меня - он всегда сначала долго дуется, а потом прощает.

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

Нашла на просторах инета

[Госпожа Оформитель]

Самодельный пип-бой.








страничка автора chanced1.deviantart.com/

@темы: Хендмейд

---

Демоны на острие иглы

[Rina_Nettle]

Демоны на острие иглы

Автор: Rina
Фандом: Fallout New Vegas
Персонажи: жКурьер, Вульпес Инкульта
Жанр: AU
Размер: макси
Статус: в работе

Прода фика

главы 3 и 4

Глава 3.
Заклятый друг

Темнота. На полотняной стене плясали смутные размазанные тени живого пламени, чуть слышно потрескивал лагерный костер. В раскрытый на ширину ладони полог палатки просачивался свежий ночной воздух, приятно холодил обнаженные плечи, еще разгоряченную после тренировки кожу. Инкульта зачерпнул ладонями воду из жестяного таза, плеснул в лицо. Растер шею, и тяжело оперся руками на деревянный ящик, устало нависая над бадьей с водой. Капли скатывались по носу и подбородку, тонкими струйками стекали обратно в наполненный таз. Вульпес прикрыл глаза.
«Дешифрация скрытых секторов – это ерунда, мелочь, и не такие коды раскалывали. Тем более, уже расшифровано почти девяносто процентов голодиска. Только где взять знания, чтобы понять, что скрывают эти колонки цифр? Ни единого специалиста, ни единого мозговитого ублюдка, который смог бы осмысленно прочитать хоть часть данных. Пленник из Братства Стали зубами перегрыз вены – недосмотр, потеря, можно было выжать еще многое, если бы не его геройство. Умирал, по всей видимости, долго и мучительно: необычный для профлигата поступок, достойный настоящего мужчины – никто не ожидал. Впрочем, те, кто «не ожидал», сейчас уже на крестах за свою халатность. Легкомысленные идиоты - сам бы разорвал голыми руками, выпустил кишки из вспоротого живота на колени, будь такая возможность».
Фрументарий провел ладонью по лицу, стряхнул воду с кончиков пальцев. Глубоко вздохнул, на мгновение задерживая в легких воздух. Привыкшие к темноте глаза рассеянно следили за скользящими по наклонной стене палатки отблесками полыхающего снаружи костра.
Мышцы навязчиво ныли после короткого боя, завтра все ребра будут в синяках: на его бледной, тонкой коже ушибы проявлялись легко и заживали долго. Всего лишь дружеский спарринг на затупленных ножах, окончившийся его сокрушительным поражением, а собственное тело уже отнеслось с негодованием к такого рода внезапным нагрузкам. Давно не тренировался с достойным соперником, давно не сражался по-настоящему, с катанием по земле и беспорядочным месивом рук и ног – совсем иная тактика, нежели бои на тактической карте в штабной палатке. Впрочем, перед Стацием не стыдно выронить оружие – центурион, прославленный воин, один из лучших командиров на южном фронте. Еще будучи пятнадцатилетним рекрутом, отличавшийся силой и богатырским здоровьем, сейчас вступивший в пору своего физического расцвета. В сверкающей новой броне, отполированной до блеска перед визитом к Цезарю, широкоплечий красавец-блондин, образцовый воин легиона…
Для Инкульты не стала потрясением победа Стация в спарринге – тот одерживал верх и раньше. Но гораздо больнее тренировочного оружия били по самолюбию его подколки и намеки на очевидно пришедшуюся Вульпесу по нраву роскошную жизнь среди плутократов.
Стаций появился не вовремя, цели своего прибытия пока не разглашал, обсуждая этот вопрос лишь с Цезарем. Инкульта догадывался, что диктатор стягивает к дамбе силы перед решающим штурмом, и вскоре начнутся перестановки в штабе и офицерском составе. За свое положение глава фрументариев не боялся, и в другие дни был бы лишь рад встрече со старым знакомым, чтобы продемонстрировать свое приобретенное влияние, но сейчас совсем иные мысли занимали Вульпеса.
«Система требует доработки, слишком много лакун в исходных данных. Механический ремонт можно выполнить подручными средствами, но вот передача сигнала – реальная проблема. Снова связываться с Лос-Аламос, с научной лабораторией в резервации - этой неистово фонящей радиоактивной дырой с уродливыми выродками? Снова унижаться до общения с гулями, которые потребуют сумасшедшую плату за свои услуги? Не менее дюжины рабов, как только пронюхают, в чем дело, а после вообще могут задрать цену втрое. Там должны быть спецы, но… Более ста миль, дорога через горы... Нет. Слишком мало времени, чтобы мотаться туда и обратно, а присутствие и контроль необходимы здесь. Меса Верде – крайний вариант, эти полудурки лишены искры творения, а здесь нужно думать, а не складывать цифры в столбик. Возможно, стоит снова пытаться просить Цезаря о создании технического подразделения на передовой? Безумие… Это бесполезно, разумеется, он не даст добро… Но ведь нельзя упускать из рук такой шанс! Нельзя!»
Вульпес взъерошил ладонью коротко остриженные волосы, и медленно распрямил спину. Не время думать о делах, иногда нужно уметь расслабляться, пусть даже против воли. Почесывая затылок, Инкульта придирчиво оглядел собственную палатку: компьютерный терминал, две внушительные стопки книг, не вместившихся в прикроватный рундук, разобранный на детали радиопередатчик на столе – все недосуг перепаять схему… разумеется, вот оно – «типичное» жилище подданного легиона, исповедующего философию отказа от довоенной техники. Стаций будет несказанно счастлив все это увидеть. Впрочем, наплевать…
«Часть тщательно разрозненной информации можно подкинуть Последователям Апокалипсиса – так, чтобы в доступе у них имелись лишь отдельные фрагменты. Нельзя позволить им охватить всю картину проекта в целом. Что касается деталей – как всегда: снова придется действовать самому. Разумеется, соваться в такие дела с неподлежащей подготовкой – все равно, что забивать гвозди микроскопом… но так надежнее. На Стрипе должна быть литература, может быть в Убежище 21…»
Инкульта быстро поднял глаза, когда полог палатки распахнулся и внутрь вступил широкоплечий, мускулистый блондин с пересекающим широкий подбородок шрамом. Боевую броню центурион уже снял, явившись для дружеской беседы лишь в свободной алой тунике и легкой портупее с парой боевых ножей. Тунику перетягивал кожаный пояс из тонких ремней – скорее дань моде легиона, нежели практичный аксессуар.
Стаций Вектис получил звание центуриона не так давно, заслужив столь высокий для своего возраста ранг во время молниеносного блицкрига на берегу Калифорнийского залива. Ранее Стаций несколько месяцев служил под командованием Инкульты, когда тот только получил свой первый контуберний после повышения до декана. До этого их объединяли три года в тесных стенах казарм, где из совсем юных подростков изматывающими тренировками выковывали выносливых, умелых воинов. Одна спальня на восемь человек, три года тихой, усиленно сдерживаемой, обоюдной ненависти, которая позже, на первой линии манипулы плечом к плечу, смогла перерасти если не в дружбу, то во взаимное уважение.
Сейчас старый знакомый получил назначение на западный фронт; подробности перевода пока не разглашались, и сам Инкульта мог лишь гадать, чем обернется лично для него присутствие бывшего однокашника. Пока ничего, помимо плоских шуток и синяков после спарринга, фрументарий от неожиданно навязанного общения не приобрел, но когда его отношения с Вектисом обстояли по-иному?
Некоторое время Стаций щурился, после яркого пламени костра пытаясь привыкнуть к тусклому свету от пары свечей на столе. Почти семифутовый рост заставлял мужчину низко пригнуться, чтобы не зацепить верхнюю перекладину опор палатки. Дойдя до стола, размещенного в центре, Стаций одобрительно присвистнул и по-хозяйски оглядел жилище фрументария:
- А неплохо ты устроился, Инкульта. Собственных рабов держать тут, похоже, не дозволяют? Уж тебе-то могли доставить сюда личную девку, а не лагерную шлюху.
Вульпес неприязненно дернул уголком рта и промолчал, не намереваясь далее развивать тему. Присев на край стола, фрументарий зажег третью свечу от фитиля соседней и достал из-за голенища охотничий нож.
- Я слышал, - продолжал Стаций, - у плутократов здесь, кхм, равноправие мужчин и женщин, поэтому трофейных баб из местных не держат долго на сортировке, сразу направляют в тыл на обуздание буйного нрава. Ты тут, наверное, совсем без нормальных девок закис… или развлекаешься с профлигатами?
Центурион подмигнул с ехидной, заговорщицкой усмешкой. Вульпес прекратил придирчивый осмотр лезвия под тусклыми бликами свечей и перевел взгляд на собеседника:
- Не беспокойся за мою интимную жизнь, Стаций. Как сам? Все пожинаешь лавры? Не сдавливает ли венец победителя мексиканских дикарей сверх всякой меры твою светлую голову?
Блондин коротко рассмеялся. По старой привычке растирая кончиками пальцев багровый шрам на подбородке, с довольным видом постановил:
- А ты все такой же засранец с избытком колючек под языком.
Инкульта с деланным равнодушием пожал плечами. Сдержанно зевнул, прикрывая рот ладонью, и извлек из ящика точильный набор. Попутно взгляд его упал на нетронутый ужин на краю стола: черствые кукурузные лепешки и солонина; фрументарий кивнул гостю на еду. Стаций не заставил просить себя дважды: отломив половинку лепешки, он громко захрустел сухарем; казалось, долгая дорога и недавний поединок его совершенно не вымотали, лишь пробудили аппетит и желание общаться.
- Что слышно на юге? – поинтересовался Вульпес, с визгом проводя оселком по лезвию. - Давно в последний раз наведывался в столицу, что с сенатскими выборами в этом году?
- Тебе бы все о политике, фрументарий, - скривился центурион. Запихав в рот остатки лепешки, он отряхнул ладони от крошек и потянулся к фляге с водой.
- Что на фронте? – подчеркнуто переменил вопрос Вульпес. Стаций на секунду замер и с досадой рубанул по воздуху рукой.
- Да все как всегда, что еще может быть на фронте. Льешь кровь, теряешь товарищей, а получаешь в итоге девять гребаных рабов и очередной гребаный клочок земли посреди нигде. Мы продвинулись почти до самой воды, я готов был идти дальше на юг – говорят, гнев Марса, очистившего огнем мир от скверны, не обрушился на те земли всей силой. Разве что полно вооруженных мутантов…
Стаций досадливо разглядывал обшитую тканью флягу, неприязненно морщась при одном воспоминании об этих агрессивных, уродливых, полуразумных насмешках над природой и эволюцией. Вульпес с тенью интереса покосился на центуриона.
- Цезарь упоминал о некоем «Мастере», около сорока лет назад пытавшемся захватить юг. Говорят, мутанты – это остатки его армии: они там жили не всегда, - задумчиво произнес Инкульта.
- Да когда эти твари останавливали легион?! – проревел Стаций, вдарив днищем фляги по столу. Фрументарий согласно хмыкнул, с выдержанным хладнокровием не среагировав на резкий звук – рука не дрогнула на лезвии, прочертив шлифовальным камнем ровную, непрерывную полосу. Центурион, тем временем, подметил разбросанные на столешнице детали радиопередатчика.
- А ты до сих пор не расстаешься со своими игрушками… Я думал, что хоть после перевода на передовую – здесь, прямо под взором Цезаря, ты не отважишься возиться с этим профлигатским дерьмом.
- Это «дерьмо» позволило нам занять южный берег и уничтожить базу Серчлайт, Стаций, - холодно отозвался глава фрументариев. Центурион лишь покачал головой:
- Тебя ничто не вразумит. Однажды уже побывал на кресте за свое свободомыслие, и наказание тебя так ничему и не научило…
Вульпес плотно сжал губы, с силой проскреб оселком по темному лезвию. Стаций сгреб со стола вторую половину лепешки и без промедлений отправил в рот; пища придавала ему благодушный настрой, уже без былого раздражения в тоне Вектис продолжил:
- Впрочем, я наслышан о твоих успехах здесь, Инкульта. Цезарь высокого мнения о твоих способностях, да и мне уже в который раз рассказывают о казни целого города в тылу противника. Изощренно, жестко, действенно, - центурион одобрительно кивнул, вновь приложившись к фляге с водой. Фрументарий не поднял головы, не отрываясь от заточки ножа, но на тонких губах промелькнула тень самодовольной, горделивой усмешки.
– Я слышал, ты приказал их убить разными способами, а других заставлял смотреть. Эффективная демонстрация мощи легиона, но… Скажи мне, Инкульта: не легче ли было просто перерезать их, свалить в кучу и поджечь трупы? – пожал плечами Стаций, отхватив солидный кусок лепешки и шумно жуя.
- Это не так весело, мой друг, - промурлыкал фрументарий, протирая наточенное лезвие мягкой масляной тряпкой. Сосредоточенно провел большим пальцем по краю клинка, пробуя остроту заточки.
- Это не весело, это довольно жутко, Вульпес, - серьезно ответил блондин, пристально глядя на товарища и прекратив жевать. – Я не укоряю тебя за дело во славу легиона, но подвергнуть мучительным пыткам целый город…
- Всего лишь профлигаты, Стаций…- пожал плечами фрументарий. - Ниптон послужит наглядным уроком для республиканцев и сочувствующих им.
«А еще эта казнь станет недвусмысленным намеком для таких, как ты, центурион Стаций Вектис, тупая семифутовая машина для убийства. Иногда устрашение направлено не только на противника, но и на собственных братьев по оружию. У тебя возникают подозрения в состоятельности шпиона, отравленного излишними сантиментами техногенного общества плутократов? Опробуй же иной угол обзора, и если тебя все еще будут терзать по данному поводу сомнения, я помогу тебе от них избавиться. Возможно, так же, как раз и навсегда помог другим усомнившимся изменить свое мнение о главе фрументариев – и отнюдь не холодным оружием в ближнем бою».
По подчеркнуто-спокойному лицу шпиона Вектис вряд ли мог прочитать обуревавшие того эмоции. Дожевывая сухарь, центурион лишь согласно кивнул в ответ. Инкульта понял, что темы для разговора медленно и неотвратимо исчерпали себя. Фрументарий отложил заточенный нож и оторвался от края стола.
- Завтра мне предстоит важная встреча, Стаций. Сейчас я собираюсь поспать.
Гость склонил голову и повернулся к выходу.
- В таком случае, мы еще увидимся позже, - произнес центурион и отсалютовал вытянутой от груди рукой. – Vale. Ave, Цезарь.
- Ave, Цезарь, - эхом откликнулся Вульпес.



Глава 4.
Аудиенция.

Пожилой мужчина с внимательными, мудрыми глазами и непринужденной, харизматичной улыбкой. Разглядывал пристально, цепко, оценивающе, и в то же время под этим взглядом не хотелось съежиться или ответить вызывающе и резко. Не смотря на жесткий досмотр при входе и отобранное еще у ворот лагеря оружие, Рэй непроизвольно расслабилась – диктатор легиона держался благосклонно и вполне доброжелательно; этого было достаточно, чтобы вселить в курьера уверенность. Девушка старалась не обращать внимания на хмурых преторианцев, застывших немыми изваяниями по углам штабной палатки и на пару пристально изучающих ее мужчин по обе стороны от низкого кресла. Свое внимание она сконцентрировала на украшенном веером длинных пик вычурном варварском троне и восседавшем на нем грозном завоевателе востока.
- Итак, это тот самый знаменитый курьер, - постановил Цезарь, опираясь на подлокотники. – Рад, наконец, познакомиться с тобой: я немало наслышан о столь выдающейся персоне, успевшей натворить так много за столь короткий срок.
Слово «натворить» покоробило курьера, но благодушная улыбка старика создавала причудливый контраст между содержанием речи и его мимикой. Курьер не считала себя мастером в подобных играх, а диктатор определенно играл с ней, забавлялся ее растерянности. Рэй смущенно потупила глаза: откровенно говоря, не такого приема она ожидала от человека, предстающего по рассказам обитателей пустоши деспотичным и безжалостным тираном, бездушным чудовищем. Возможно, она и вправду чем-то заинтересовала его, но не исключался вариант, что этот разговор может стать последним в ее жизни.
Говорил Цезарь негромко, спокойно, размеренно - было что-то отеческое в его обращении, но в ощущаемой теплоте тона подспудно проступали несомненные твердость и сила.
- Мне импонирует твоя целеустремленность: ты, избороздив всю Мохаве, неотступно выслеживаешь пытавшегося убить тебя парня - подобная непреклонность, неумолимость жажды мести достойна восхищения. Ты получаешь приглашение в закрытое уже 200 лет казино - по каким-то причинам Хаус расстелил ковровую дорожку именно перед тобой.
Едва заметная одобрительная улыбка играла на губах диктатора. Чуть понизив тон, он наклонился вперед, ближе к курьеру, и весомо произнес:
- Затем ты приходишь в «Топс», и за полчаса правящая верхушка влиятельной организации смещена, а ее лидер в панике бежит прочь, словно побитый щенок. Когда ты ставишь перед собой цель, ты ее добиваешься. И мне это нравится.
Курьер скрестила руки на груди, будто пытаясь избежать навязанного сокращения дистанции. К чему эта лесть? И лесть ли это? Оставить от своих поступков массу неприкрытых следов, множество ведущих к ней цепочек - это скорее существенный минус, нежели плюс. Стоящий по правую руку от Цезаря старый знакомый, казалось, был полностью солидарен с ее невысказанными мыслями: слабая циничная ухмылка играла на тонких губах.
С ним они уже встречались не раз: сначала в Ниптоне, посреди кровавой бойни, когда Рэй не знала, хочется ли ей благодарить легионера, с рыданиями бросившись на шею, или пристрелить его на месте – оба варианта выглядели одинаково самоубийственно. Затем на Стрипе, где Рэй обнаружила неприятную особенность этого человека приближаться незаметно: после того заставшего врасплох визита ее вера в собственную защищенность серьезно пошатнулась.
Сейчас шпион легиона, чуть прищурившись, с холодным, сдержанным вниманием пристально следил за ней. Девушка спешно отвела взгляд и, переключившись на Цезаря, коротко и сухо кивнула в ответ на расточаемые комплименты.
- И, все же, я смею ставить исключительность собственной персоны под сомнение, - тактично улыбнулась она. – Пешке сложно пробиться в дамки, но пока удача на моей стороне.
Рослый бородатый легионер из свиты Цезаря, возвышавшийся за его спиной, едва заметно кивнул - внутренне одобряя прозвучавшие слова. Седой мужчина в кресле мягко покачал головой, журя курьера за подобную скромность, но Рэй неким шестым чувством поняла: несмотря на картинную игру Цезаря в благосклонное восхищение ее талантами, озвученный ответ был единственно верным.
Внезапно ей показалось, что идея появиться здесь сама по себе являлась серьезной ошибкой - большим безумием, чем добровольная прогулка в пещеру когтей смерти. Девушка кашлянула в кулак и смахнула кончиками пальцев длинную челку, прикрывающую шрамы на правой стороне лица:
– Итак, давайте перейдем к делу: Бенни, парень в клетчатом костюме. После его смерти я прекращу отнимать ваше время и покину вас. Покину Мохаве: здешний климат, знаете ли, мне не по нутру.
- Стоп-стоп, не так быстро, - поднял ладонь сидящий перед ней мужчина. – И куда ты пойдешь, позволь спросить? С одной стороны республика, с другой – мой легион. И, насколько я знаю, - мужчина многозначительно покосился на стоящего справа молодого фрументария, - НКР не ждет тебя с распростертыми объятиями.
Курьер нервно переступила с ноги на ногу, внезапно ощутив дискомфортную незащищенность, будто она стояла перед группой мужчин безоружной, обнаженной и связанной осознанием, что ее маленькие тайны – не такие уж и маленькие и отнюдь не «тайны», как некогда казалось ей. Стараясь не выдавать волнение и неловкость, девушка сжала губы и флегматично опустила большие пальцы в карманы брюк. Шпион чуть склонил голову на бок, оценивая ее реакцию, и Рэй под его взглядом вновь внезапно почувствовала себя, будто на допросе – не хватало только направленной в лицо лампы.
Цезарь откинулся в кресле и, оперевшись на подлокотники, поставил ладони домиком перед собой.
- Я хочу дать тебе шанс, женщина. Мне нужны твоя помощь, верность и повиновение, и ты будешь вознаграждена по заслугам.
В штабной палатке воцарилась тишина. Театральное расшаркивание закончилось – диктатор легиона был серьезен.
- Это Вегас: сделай правильную ставку и останешься в выигрыше, - медленно и жестко произнес он. - Республика гниет изнутри, их поражение – лишь вопрос времени: более короткого, чем ты можешь себе вообразить. Хаус слаб, ограниченный зоной действия принимающих антенн своих механических слуг – с его ресурсами он долго не продержится в блокаде. Будущее за мной. Четыре штата. Восемьдесят шесть племен. Дамба Гувера – это последний форпост, после которого запад будет моим, и я хочу дать тебе перспективу оказаться на стороне победителя. Более того – поспособствовать нашей победе, заслужив достойное место при господствующем режиме.
Рэй задумчиво растирала между пальцами твердый шов по краю кармана. Несмотря на вечернюю прохладу, ладони неприятно вспотели. Цезарь заметил ее замешательство, в его голосе вновь появились успокаивающе-благодушные нотки:
- Я дам тебе время подумать над предложением. Мне нужна добровольная верность, а не выжатая под принуждением. Ночью тебя доставят обратно в Коттонвуд-Коув; ты все еще носишь мой знак, курьер, потому ни один волос не упадет с твоей головы.
Широкоплечий, заросший темной бородой мужчина, возвышающийся за спиной диктатора, скривил губы с легким презрением - на его лице читалось открытое неудовольствие только что озвученным решением, но он не осмелился произнести ни слова. Цезарь, тем временем, чуть наклонился в сторону и одним движением пальца подозвал вооруженного легионера из охраны:
- Приведи пленника.
Затем вновь обратился к гостье:
- Что касается твоего вожделенного Бенни: на данный момент он в моем распоряжении, и ты не можешь забрать мою собственность. Можешь только заслужить в качестве, хмм… вознаграждения за службу.
С глухим шорохом, подобным хлопанью крыльев взлетающей птицы, тяжелая тканевая завеса на входе раскрылась. Два легионера втащили в палатку безвольно обвисшего на их локтях мужчину в заляпанном грязью клетчатом костюме: голова поникла, колени бессильно волочились по земле. Цезарь доверительно склонился к девушке и вскользь заметил, будто разделяя их новую общую тайну:
- После ты сама сможешь решать, как он умрет. И, если хочешь, намекни ему об этой перспективе.
От былого лоска и щепетильной аккуратности экс-лидера Председателей не осталось и следа. Лиловые гематомы и засохшие кровоподтеки на рассеченном лице, изорванный и помятый твидовый пиджак. Сломленная обреченность в обмякшем теле. Рэй, до конца не веря в подобную перемену, сделала шаг по направлению к заклятому врагу. Прищурившись, она несколько секунд разглядывала согнувшегося перед ней мужчину, слишком слабого, чтобы расправить и поднять ссутулившиеся плечи. Легкое дежа вю – поменялись лишь их роли... Охрана не пошевелилась, когда курьер сгребла волосы Председателя в кулак и задрала голову Бенни, встречаясь с ним взглядом.
В глазах мужчины промелькнул ужас узнавания, затем гнев и ядовитая ненависть.
- Веселись, сука, веселись,..- едва шевеля разбитыми губами, вымолвил он.
Рэй медленно разжала пальцы, едва сдерживаясь, чтобы не врезать со всей силы кулаком по ухмыляющемуся лицу.
- Он пришел сюда с целью проникнуть в бункер, расположенный под фортом, - негромко начал Цезарь за спиной курьера. – Мои люди поймали его у самого входа. В кармане у него была фишка – в точности под форму отверстия на консольном щите: с ее помощью, очевидно, он намеревался попасть внутрь.
Рэй медленно обернулась к диктатору, отрывая полный ненависти взгляд от стоящего перед ней на коленях врага. Цезарь опустил руку в складки алой туники и вытянул перед курьером сжатую в кулак ладонь.
- Больше в бункер не попадет никто, - задумчиво объявил он, с меланхоличной безучастностью рассматривая собственное сомкнутое запястье. Курьер с легким недоумением покосилась на его руку.
Пальцы медленно раскрылись.
Серебристый кусочек пластика блеснул на ладони, свет факела отразился от сверкающей грани. По центру фишка была темной. Присмотревшись, Рэй увидела сеть трещин, разбегающихся из глубокой вмятины в середине платинового круга.
- Больше не действует - он раскрошил ее каблуком, прежде чем мои люди его успели схватить, - произнес седой мужчина, созерцая искореженный обломок с едва держащейся поврежденной сердцевиной, сосредоточенно и любовно, словно это была редкой красоты драгоценность. Курьер, затаив дыхание, следила за движениями его пальцев, вращающих разломанную фишку с гипнотической неторопливостью и размеренностью. Кулак резко сжался, скрывая сверкающий круг - зачарованная девушка непроизвольно вздрогнула.
- Твоим первым заданием будет доставить фишку Последователям Апокалипсиса, - объявил Цезарь, встречаясь взглядом с гостьей. - Когда они выжмут из этого осколка всю информацию, что еще можно извлечь, ты вернешь фишку Хаусу.
Рэй подумала, что в ее открывшийся от удивления рот мог беспрепятственно залететь дутень. С чего вдруг такая лояльность к потенциальным противникам в борьбе за город? Впрочем, не ее ума дело - поручение пустяковое, к тому же совпадающее с ее текущими интересами… Курьер уже поняла, что заглотила предложенную приманку прежде, чем смогла сама себе в этом признаться - поздно дергаться на крючке и что-то решать, когда в глубине души она уже все для себя определила. Осталось лишь расставить акценты и все точки над i, и именно эти точки волновали ее в данный момент больше всего.
- Ммм… Предположим, что я возьмусь за это задание, - вымолвила курьер, задумчиво проведя указательным пальцем по нижней губе. – И буду работать на легион, поверив в ваше далеко идущее будущее. Сомнения вызывает другое, уж если я решила связаться со всем этим…
Скрестив руки на груди, она тяжело выдохнула, пытаясь осторожно подбирать слова:
- Утром я смогла осмотреть лагерь, видела, наблюдала, и… на собственной шкуре успела прочувствовать отношение к женщинам. Низшие существа, люди второго сорта. Это положение… если уж я стану членом этого общества…
До сих пор спокойный и сдержанный голос диктатора прозвучал резко и неожиданно громко, подобно громовому раскату:
- А кто тебя приглашал вступать в легион?! Я, кажется, и не предлагал тебе становиться его частью, курьер.
Охрана заметно напряглась при вспышке гнева господина, сама Рэй едва сдержалась, чтобы инстинктивно не отшатнуться при резком возгласе. Откинувшись в кресле, Цезарь закатил глаза, проведя рукой по скудным остаткам коротких седых волос и устало вздохнул:
- Женщины… Им все мало. Вместо того, чтобы поднимать популяцию вымирающего мира, они хватаются за оружие. И эти республиканские выродки идут у вас на поводу, позволяют воевать наравне. Я смутно могу вообразить сорокамильный дневной марш с одновременно начавшейся у всего бабского отряда менструацией…
Никто из присутствующих не среагировал на шутку. Диктатор говорил тихо, слабая ироничная ухмылка искривляла его губы. В сдержанном, размеренном тоне звучала тяжелая, подавляющая доминанта истинного лидера.
- Каждому по возможностям… Вас по инерции ограждают в бою мужчины, защищая из глупого приоритета к слабому полу, в то время как каждый солдат является боевой единицей и никакой предвзятости быть не может! В моей армии за такие дисциплинарные нарушения путь один, и он короток – провинившихся на крест.
Рэй замерла в оцепенении, как и прочие присутствующие в палатке, боясь лишний раз шевельнуться во время неожиданного всплеска негодования вождя легиона. Лишь Бенни, скривив потрескавшиеся окровавленные губы, улыбался с ехидным злорадством: ему терять уже нечего.
- Вы, бабы, если захотите, с легкостью можете управлять чем угодно. Мужчина - голова, его женщина – шея. Вертеть правящей верхушкой можно и не напрямую, и вам это вполне удавалась веками, когда целые государства создавались и уничтожались по вашей воле, по мановению тонкой бабьей ручки, изъявившей на все готовому ради нее самцу свой каприз. Неужели мне тебя всему учить и объяснять эти прописные истины, курьер? Кто тебя воспитал, если обучил держать в руках огнестрел, но не использовать то, что дано природой?!
Диктатор утомленно вздохнул и отвернулся, добавив чуть тише:
- Если уж от рождения не одарена мозгами, то они и не появятся… Стать гражданином сможешь, если повесишь на стену ружье и начнешь рожать детей, как и подобает женщине. Это единственное условие. Сенатор в мужья – это я тебе гарантирую, а пока - ты слышала мое предложение: сотрудничество и соответствующее вознаграждение.
- Если только ее кто-нибудь возьмет замуж с такой рожей, - презрительно фыркнул за спиной курьера Бенни. Реплика задела Рэй, но выражение ее изуродованного лица осталось нечитаемым. Впрочем, никто из присутствующих в палатке не удостоил пленника вниманием. Цезарь поднялся с места:
- Надеюсь, у тебя больше нет вопросов.
Рэй видела, как почти против воли его пальцы потянулись к вискам; он отвернулся, стремясь скрыть внезапно исказившую лицо гримасу боли. Не оборачиваясь, диктатор резким, нервным движением одернул полы одежд.
- Она твоя, Вульпес: забирай, и уматывайте оба.
Молодой шпион сдержанно склонил голову перед своим правителем. Тот с секунду продолжал сверлить легионера по инерции раздраженным взглядом, затем отдал последние распоряжения:
- С докладом через две недели, как всегда. Всё, пошли отсюда!
Не оборачиваясь, Цезарь быстро прошел в палатку, ожесточенно рванув полог за собой.
Рэй не смогла сдержать облегченный вздох; воздух будто стал менее густым и наэлектризованным после ухода лидера легиона. Преторианцы зашевелились, расслабляя мышцы после утомительной неподвижной стойки по армейской выправке. Инкульта негромко перебросился парой слов с бородатым легионером, косо поглядывая в сторону Рэй. Курьер скрестила руки на груди и обернулась: легионеры за спиной девушки рывком подняли бывшего главу Председателей на ноги, тот едва сдержал болезненный стон, плотно стиснув зубы. Рэй с отвращением разглядывала мужчину.
- Старик скоро сдохнет, - прошептал Бенни, подняв голову и сверля курьера полным ненависти взглядом. – И ты вместе с ним, куколка, уж поверь мне.
Он дернулся и шумно выдохнул, когда охраняющий его легионер ударом кулака под ребра заставил пленника замолчать. Рэй странно покосилась на Председателя, почти благодарная за наведение на лежащую на самой поверхности идею; в голове уже стремительно вырисовывался план… В этой партии у нее в руках оказалось множество козырей – осталось лишь верно их разыграть.

@темы: фанфик, fallout new vegas

---

Шикарная фотоподборка

[Rina_Nettle]

Один парень из Лондона, воодушевленный игрой Fallout: New Vegas, отправился в Лас Вегас, где проходило действие всей игры.
Из Вегаса он привез отличный фотоотчет, снимки из которого сравнил со скриншотами из игры.
trinixy.ru/56269-las-vegas-v-igre-i-v-realnosti...

@темы: ссылки, fallout new vegas

---

[Oxxra]

Название: Ссора.
Автор: Oxxra
Бета: нет
Персонажи: Аркейд Геннон, Курьер(мужчина, наркоман), ЭД - Э, хитрое Братство Стали)
Фэндом: Fallout: New Vegas
Рейтинг: ПГ - 15
Размер: 643 слова.
Статус: закончено
Disclaimer: не моё
Размещение: скажите, куда)
Предупреждения: слэш, наркомания, легкое АУ, ООС, возможно, спойлеры
Аннотация: Курьер и Аркейд путешествуют вместе. Аркейд начинает работать с психической травмой Курьера (физическую хорошо подлечил док Митчеллл), и выясняет, что с того момента, как Курьер ришел в себя в Гудспрингсе, он не спит, так как ему постоянно снятся варианты собственной смерти. Для того, что бы бодрствовать, Курьер пьет Атомный коктейль. Аркейд возмущен таким издевательством над организмом, и требует, что бы Курьер хоть немого поспал...



Темнота и холод. Боль сковывает живот и спину, отдается в затылке. Ноги совсем не чувствую. Огонь пляшет на верхушке зажигалки, а вокруг темно. Пламя разгорается, становится все больше, ярче…и ближе. На непослушных руках пытаюсь отползти, но оно все ближе, ослепляет… обжигает… Огонь повсюду. Свет ярче солнца и нестерпимый жар.
***
- Очнись! Ты сейчас всех Чертей сюда соберёшь…
ЭД-Э проиграл воинственную мелодию и в нерешительности завис посреди комнаты, явно не понимая, что случилось с хозяином.
- Что? А… Аркейд, это ты… ЭД-Э, успокойся, всё нормально…
- Что случилось на этот раз?
- Я сгорел заживо, - фантомная боль в голове не отпускает…
- Восстановительная фаза протекает весьма типично: диффузные головные боли, ретроградня амнезия, посттравматический синдром…
… глаза слипаются. Черт, я же сейчас опять отрублюсь….
- Через месяц будешь как новенький…. ЭЙ! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!
Темноволосый мужчина со стоном поднялся со спальника и, непрестанно массируя левой рукой затылок, потянулся к рюкзаку в ногах, быстрым, привычным движением достал из него бутылку со светящейся жидкостью и залпом выпил. На лице появилась глупая, счастливая улыбка, глаза закатились от наслаждения. Стирая с губ светящиеся капельки – пятна, Курьер прислушивается к тому, как чистый синтетический адреналин ползёт по венам. Хорошо, хорошо!
- Для того, что бы наблюдать наркомана, мне вовсе не надо было проходить половину Мохаве – их и в Вестсайде более чем достаточно. Прекрати это! Ты только наносишь вред!
- Мне… каждый… раз… снится… моя… смерть! Твой объект наблюдений скорее помрёт от сердечного приступа во время так называемого «лечебного сна»!
- Посттравматический синдром – довольно обычное явление. Все, прошедшие через психотравмирующую ситуацию сталкиваются с этим. Ты не уникален… Э – э – э - й! Прекрати смотреть в одну точку и начинай меня слушать!
- И именно поэтому ты идёшь со мной? Может быть, я нравлюсь тебе?
- Эй, потише, не торопись с выводами! Я пошел с тобой только потому, что ты обещал помощь развитию Пустоши! И НИЧЕГО более. И я не знал, что иду в пустоши с наркоманом!
- Атомный коктейль – не наркотик. Просто, он помогает мне не спать. Уже 3 недели. И вообще, а я не знал, что иду в пустоши с…. таким мужчиной.
- ТРИ НЕДЕЛИ? Ты же продал все коктейли ещё в Нью Вегасе, так? Или нет? Отвечай немедленно! Ты всё ещё принимаешь эту пакость?
- Спокойней, я принимал коктейли, пока шел к Нью Вегасу от самого Гудспрингса. И замечательно себя чувствовал.
- И всё еще пьешь их. Несмотря на наш договор. Ты обманул меня…O tempora! O mores!* - внезапно Аркейд прекращает кричать, и просто обиженно садится у стены. Этот добрый, уравновешенный и спокойный человек терпеть не может, когда кто-то предаёт доверие.

…
- Эй ну прости меня, а? Хочешь, я тебе плазмолив подарю? Тебе же нравятся энергетические штуковины? Или давай сходим в Репконн, на выставку роботов? Эй, док, чего ты хочешь?..
- Нуу.. сдай этого робота НКР. У них вполне хватит рабочих рук, что бы разрушить что угодно.
- Да что ты так на этого робота взъелся? Это же просто летающий… шкаф… или сейф.. со встроенным лазером и электорошокером, и только… Лучше иди сюда, пошалим немножко…
…
- Ты что, я не могу при нём : этот робот точно смотрит на меня.
- Ну, и у кого из нас паранойя, а?
-ЭД-Э – Тактический интерфейс: открыть - Протокол дальности следования: открыть - Дальность следования: Далеко.
Обиженно пропищав что – то, ЭД-Э вылетел в коридор.
- Ну вот, ты доволен? Теперь-то мы можем начать?
- Semper paratus**…
- Что???
- Охх, Amor***


Старший рыцарь Лоренцо в изнеможении откинулся в кресле, прислушиваясь к охам и стонам из приемника. Картинки, к сожалению, не было – робота – передатчика выставили за дверь. Месяц назад, пеленгуя неизвестный сигнал в пустыне, он даже не предполагал, что получит в свое распоряжение камеру удаленного наблюдения, и что раз за разом показанные картины будут становиться всё интереснее. Когда-нибудь он всё же настроит этот чертов передатчик и обязательно пригласит обоих парней на пару стаканчиков…



*О времена, о нравы!
**всегда готов
*** любовь

@темы: Фанфик, Fallout New Vegas